— А вы действительно все обдумали. — Амброуз приподнял свою чашку в шутливом тосте. — Только откуда возьмется это международное финансирование? Сейчас нас пытается остановить именно ООН.
— Но это их первая реакция.
— Хотите пари?
— Ладно. Как насчет других моих выводов?
— А могут сами авернианцы перемещаться у себя по экватору? Есть ли у них материки в зонах умеренного климата? В состоянии они добраться до своих полюсов?
Снук погрузился в свои фрагментарные воспоминания.
— Я не думаю, но…
— Поверьте мне, Гил, лучших условий для эксперимента, чем завтра утром, не будет.
Снук поднес было чашку к губам, но тут до него дошло значение сказанного Амброузом.
— Постойте-ка. Уже второй раз я слышу слово «эксперимент». Выходит, вы не уверены в результате?
— Да. — Амброуз натянуто улыбнулся. — Тот листок бумаги, что вы исписали, безусловно, продвинет нашу ядерную физику лет на двадцать вперед, когда я привезу его в Штаты. Но ваш друг Феллет явно на пределе своих теоретических познаний в этой области. Я просмотрел его уравнения и выкладки, по правде говоря, я недостаточно силен, чтобы предсказывать, выйдет из этого что-нибудь или нет. На мой взгляд, там все правильно, но я не уверен, что Феллет сможет осуществить переход. Кроме того, остается опасность, что переход удастся, но сам он не выживет.
— И тем не менее вы хотите попытаться? — спросил Снук, ошарашенный новой информацией.
— Я думал, вы поймете, Гил, — сказал Амброуз. — Феллет просто должен воспользоваться этой возможностью и доказать, что переход осуществим. Его людям нужен луч надежды, и нужен сейчас. Поэтому мы не можем отступать.
— Тогда… Вы полагаете, что, получив доказательства работоспособности такой схемы, Земля со временем позволит им перейти к нам?
Амброуз обаятельно улыбнулся, наклонив сигарету губами на манер популярного киноактера.
— Учитесь думать масштабно, Гил. Времена меняются, а впереди еще почти целый век. Кто знает, может, через каких-нибудь полсотни лет мы будем перевозить авернианцев на космических кораблях.
— Будь я прок… — Снук невольно схватил его за руку. — А я-то считал вас самовлюбленным сукиным сыном!
— И не ошиблись, — успокоил его Амброуз. — Просто в данном случае так удачно сложились обстоятельства, что мне удается это скрывать.
В этот момент, придерживая здоровой рукой забинтованную, к ним подошел Джордж Мерфи.
— Пройдусь-ка я к медицинскому корпусу, поищу какое-нибудь обезболивающее, а то этой руке слишком достается.
— Я вас подвезу, — сказал Амброуз.
— Не надо, я доберусь пешком за пару минут, да и дождь почти перестал.
Мерфи двинулся в темноту.
— Я пойду с тобой, — крикнул Снук, догоняя его.
Там, куда не доставал свет от установки Амброуза, пробираться стало труднее, и даже в «амплитах» им пришлось двигаться очень осторожно, пока они не вышли к туманному зеленому сиянию, окружавшему здания шахты. У медицинского корпуса было так же темно и безлюдно, как и у всех остальных.
— Вот ключи. — Мерфи подал Снуку звякающую связку. — Найдешь номер восемь?
— Надо думать. Если уж я в состоянии отремонтировать авиамотор, я должен… — Снук замолчал на мгновение, всеми своими чувствами зондируя окружающую их темноту, затем, понизив голос, добавил: — Не оборачивайся, Джордж. Позади тебя кто-то есть.
— Забавно, — прошептал Мерфи, пытаясь левой рукой расстегнуть плащ.
— То же самое я хотел сказать тебе.
— Не двигаться! — скомандовал высокий молодой мужчина, появляясь из-за угла приземистого здания. На нем были армейские брюки и каска с полосками лейтенанта. Правый его глаз закрывала белая повязка.
Тоскливое предчувствие охватило Снука, когда он узнал Курта Фриборна. Пытаясь оценить шансы на побег, он оглянулся и увидел, что их окружают трое солдат с длинными широкими ножами.
Это были те самые люди, с которыми Снук и Мерфи столкнулись в «Каллинан Хаус», и на сей раз они, похоже, рассчитывали на иную развязку.
— Какая удача! — сказал Фриборн. — Сразу два человека, которых я люблю больше всего на свете: белый шутник и его «дядя Том».
Снук и Мерфи молча переглянулись.
— У вас пропало желание шутить, мистер Снук? — Фриборн заулыбался.
— Вы нездоровы?
— Хотел бы я знать, — сказал Мерфи, все еще пытаясь левой рукой справиться со скользкой пластиковой застежкой плаща, — почему это так называемые «леопарды» ползают в темноте, как крысы?