Мрак прищурил алые глаза и отрицательно мотнул головой.
— Но Тень Анрахара говорила, — напомнила я. — И Локар говорил так же.
Мрак пристально посмотрел на меня, а затем из его рванного созданного из тьмы тела создалась руна «Высшие». И я поняла, что заинтригована.
— Вы высшие? — спросила, менее всего рассчитывая на утвердительный ответ.
Но Мрак к моему искреннему удивлению кивнул. Как интересно.
— Ми-и-и-ир, — осторожно позвала я.
Знакомый огромный глаз появился тот час же. Я вздрогнула, едва Сатарэн одноглазо на меня уставился, и подумала, что никогда не привыкну к данному сюрреализму.
— Мрак утверждает, что он бывший высший, это возможно? – поинтересовалась я.
Сатарэн сменил глаз с рыбьего на драконий, полыхнувший алым серебром, и сообщил: «Это факт. Темные были способны выпивать сущности. Выпивая, привязывать к крови и передавать в наследие».
— Очень в этой фразе меня порадовала часть про «были способны», — нервно произнесла я.
Мрак заулыбался жуткой алой улыбкой, мир отдаленно рассмеялся, кажется, невольно совершив горный обвал где-то, я же подумала о высших. Успокоившись, мир произнес: «Я ослабил как мог и темных и светлых. Светлых было легче, у темных сила оказалась подпитана иными сущностями».
— Но, как я понимаю, сущность кесаря осталась в моем мире, — задумчиво, сказала я.
Мир не ответил, полагаю просто не знал, но если так подумать, то «привязывать к крови и передавать в наследие». Темное наследие кесаря пробудилось уже в Рассветном мире, возможно тогда же к нему и пришла Тень, то есть Локар. И кесарь каким-то непонятным мне образом умудрился наделить свое наследие способностью видеть все происходящее в мире. Интересно как?
«А что ты хочешь увидеть?» — спросил мир.
— То, что кесарь сотворил с Динаром, — предельно честно ответила я.
Но мысли уже неслись дальше, гораздо дальше. К примеру, я знаю, что Динар явившись в этот мир… еще бы он вспомнил за чем, и каким-то образом обозначил его для высших. А кесарь нет. В чем отличие открытия пути в мир?!
Додумать не успела, Сатарэн ответил: «Не вижу. Не могу увидеть. Сын этого мира скрывает события. Много событий».
Я напряженно взглянула на глаз, глаз ответил мне все тем же напряженным взглядом, затем передал видимо то, что увидеть смог — как Динара волокут в тюремную камеру, следом с ледяным спокойствием входит кесарь и видение заполняется тьмой.
Я как сидела, так хорошо, что и сидеть осталась.
Следующая картинка — кесарь, в одних брюках, медленно подходит к горному ручью, присаживается на корточки, протягивает пальцы к вспыхнувшему синим пламенем ручейку… и видение затопляет тьмой!
«Исток Эхеи» — нервно сообщил Сатарэн.
И я поняла то, что хотел сказать мир — кесарь медленно, но верно захватывал контроль над ним. Кесарь… Ну что ж, триста лет опыта, несгибаемая воля, абсолютная уверенность в себе — стоило ожидать в общем.
Поднявшись, обошла стол, достала из устроенного в стене тайника кристалл, и, активируя, вернулась на свое место за столом. Кристальные грани, раздвигая пространство, открыли моему взору спальню. Нашу с кесарем спальню, ныне абсолютно пустую. И все бы ничего, но я поставила точкой открытия самого кесаря! А значит…
— Сатарэн, кесаря нет в тебе! — поняла мгновенно.
Глаз удивленно моргнул, закатился, видимо полностью уйдя в себя, и стремительно вернулся, подтвердив:
«Его нет в этом мире».
В следующее мгновение я рванула к Аджане!
Схватила плащ, по пути захлопнула секретную панель, выскочила из приемной, попыталась проскочить мимо стражников, и была неожиданно резко остановлена. Стражник, мимо которого я пыталась промчаться, схватил за запястье, рывком рванул на себя, в полумраке сверкнули синие глаза бывшего Далларийского правителя и у самых моих губ прозвучало:
— Не глупи.
Я замерла, затаив дыхание и испуганно глядя на Динара, и не понимая, отчаянно не понимая происходящего.
— Просто вопрос, — вдруг произнес он, прижимая к себе, — ты полюбила бы меня даже старым?
Я молчала, потрясенно глядя на него.
— Даже после того, как я спал с твоей сестрой? — в голосе прозвучала боль.
Его дыхание практически касалось моих губ, пальцы сжимали запястье крепко, но бережно, тело, сильное тело уже не парня — мужчины, казалось раскаленным до предела, и напряженным до все того же предела.
— Когда-то я был молод и глуп, глуп настолько, что позволил Ледяному Свету отнять то единственное, что было мне дорого. С тех пор я поумнел. И вырос. Вернись в свою комнату, Катенок, только не засиживайся за делами как всегда до полуночи, а то и до рассвета, и топай спать. Не думая, не вспоминая об этом разговоре, и продолжая страдать. Вопросы?