— Лен, чего эта Башкатова вечно у тебя торчит? Из-за нее ты занятия со мной совсем забросила. Обещала научить примеры решать, а сама? Все в куклы да в куклы.
— А ты таблицу умножения выучил? Вот видишь! Какие примеры, если ты до сих пор умножать не умеешь? Тебе уже семь лет, а ты таблицы умножения не знаешь.
— Но, Лена, другие у нас в группе еще считать до десяти не научились. А я уже и складываю, и вычитаю.
— А ты на других не кивай! При чем здесь другие? Раз ты умный, значит, учи. А Марина хорошая девочка. Мне с ней интересно. Знаешь, какие она ужастики умеет рассказывать!
Леночка сделала "страшные" глаза и низким с завыванием голосом произнесла:
— В одном черном-черном лесу стоял черный-черный дом. В этом черном-черном доме стоял черный-черный гроб…
— Ой, не надо, не надо! — Гена закрыл ей рот ладошкой. — Я не люблю ужастики. Не боюсь, но просто не люблю. Ладно, пусть она приходит, раз тебе так хочется. Но обо мне не забывай!
— Как же я о тебе забуду, — засмеялась Лена, — если ты с утра до вечера передо мной? Я буду игрушки убирать, а ты учи умножение на пять. Пока не выучишь, играть не будем. И повтори то, что раньше выучил.
Так они стали дружить втроем. Утром втроем шли в садик, вечером втроем шли из садика. И во дворе тоже гуляли вместе. Борька куда-то делся, и Гена совсем потерял прежний страх. И как оказалось, зря.
Почему-то все плохое случается внезапно, когда его меньше всего ждешь. В тот день заведующая попросила Светлану задержаться после работы из-за ее ухода в декретный отпуск. На это время брали новую нянечку, и Светлане надо было рассказать той о ее обязанностях. Поэтому Светлана разрешила детям после смены самим идти домой. А чего бояться? Дом за углом, дорогу переходить не надо.
Держась за руки и весело болтая, дружная троица вошла во двор. И тут…
— О-о-о, кого я вижу! — Борька-верзила, расставив ноги и подперев руками бока, стоял посреди двора. — Сопливый Геночка собственной персоной. Давненько я о тебя кулаки не чесал. А это кто с тобой? Ух, ты, какая куколка!
— Я не куколка, я девочка. Меня Леной зовут. — Леночка без страха смотрела на Борьку.
— Да что ты говоришь? А вот я сейчас пощупаю — настоящая ты или резиновая.
И Борька, схватив ее за руку, потянул к себе.
— Не трожь ее! Это моя сестра! — Чувствуя уже знакомый холодок в груди, Гена коршуном бросился на хулигана.
— Ах, ты, шмакодявка!
Напоровшись на Борькин кулак, мальчик кубарем покатился по асфальту. Кровь хлынула у него из носа и потемнело в глазах. Но Гена, не чувствуя боли, мгновенно вскочил на ноги и снова кинулся в атаку.
Укусить! Укусить его до крови туда, где побольнее!
И, воспользовавшись тем, что Марина с Леной повисли на Борькиной левой руке, из-за чего тот нагнулся, пытаясь их стряхнуть, Гена подпрыгнул и вцепился Борьке в нос, колотя обоими кулаками с зажатой в них землей по его глазам.
— А-а-а! — завопил гроза окрестных малышей. — Ты что, гаденыш, делаешь? Убью урода!
Его светлая рубаха мигом окрасилась кровью, обильно текшей из носа Гены и его собственного. Из-за попавшей в глаза земли он не мог их открыть и даже потереть, поскольку на обеих руках висели малыши. Наконец на их дружный визг из дома выскочили взрослые.
— Что здесь происходит? Что же ты, подонок, делаешь? — Людмила Ивановна, увидев внука, перепачканного кровью, бросилась к ним с криком: — Вызывайте милицию! Сколько этот мерзавец будет над детьми измываться?
Милиция явилась быстро. Плачущего, с зажмуренными глазами Борьку увели. Он клялся и божился, что Гена напал на него первым, но ему никто, конечно, не верил.
В милиции Борьке промыли глаза и продержали до вечера, пока за ним не пришел отец. Отца предупредили, что если на сына поступит еще хоть одна жалоба, его упекут в колонию для малолетних преступников.
Выпоротого Борьку отец привел домой к Гене извиняться. И хотя Гена ни на секунду не поверил Борькиным извинениям, он кивнул головой в знак прощения. Но про себя решил:
— Все! Надо учиться драться по-настоящему. Все равно Леночке проходу давать не будут. Не Борька, так кто-нибудь другой. Надо достать книги про борьбу. И поскольку гантели ему не купят — дорого, а мускулы надо наращивать, буду каждый день отжиматься от пола по сорок раз — двадцать утром и двадцать вечером, как показывали по телевизору. А к маме приставать, чтоб записала в какую-нибудь секцию, где учат драться. Приставать до тех пор, пока не запишет. Ведь есть же где-нибудь секция, где не берут деньги? Не может быть, чтобы не было.