Часть 2
Меньше чем через год, как и обещал Кастор, родился Сириус. В его рождении не было ничего необычного, чего так опасался Михаил. Малыш родился здоровым и обычным, ничего не предвещало того, что в будущем ему предстоит стать полноценным мессией. Те несколько лет, что так любезно подарил Кастор старику, тот потратил на то, что по началу просто наблюдал за маленьким Сириусом, и когда тот наконец произнёс своё первое слово «кандел», значение которого никто так и не понял, кроме Михаила, у того отпали все сомнения в судьбе малыша. Михаил заменил растущему Сириусу отца, и это стоило ему своей собственной семьи. Постепенно от старика отвернулся его собственный сын вместе с женой, а ещё через несколько лет — и Алёшка, внук Михаила, который к тому времени уже начал стремительно взрослеть. Старик жалел об этом, но он так же понимал, что теперь на его плечах лежала великая ответственность — вложить в светоносного мальчика необходимые знания и мораль, научить его правильно распоряжаться его способностями. Когда Сириусу было пять лет, его мать таинственно исчезла. В городе по этому поводу ходили разные слухи, но наиболее популярны были две версии. Первая — что с ней что-то сделали Тени, которых недавно заметили в округе. Похищать ночные монстры не могли, но они могли её испепелить своим прикосновением. Зачем Теням это было нужно — испепелять людей, никто не знал до сих пор. Тени отличались сильной ненавистью к человеку и жаждой прикоснуться своей тёмной тканью, которая окутывала их, именно к человеку. Растения не повреждались из-за Теней, а животных те обходили стороной, хотя животные, как и человек, тоже испепелялись от соприкосновения.
Некоторые люди считали, что Тени так питаются, но вот Церковь считала немного иначе: она полагала, что таким образом Тени пожирают души смертных. Но проверить это никто не мог. Второй версией исчезновения матери Сириуса было предположение, что это Михаил что-то с ней сделал. Старик отличался нездоровым вниманием к чужому ребёнку, при этом он забросил даже собственную семью. О предназначении Сириуса никто не знал, а тот своих способностей ещё не проявил, хотя бывало «выдумывал странные слова», но это списывали на ребячество — чего только не болтают мальчишки в таком возрасте. Сам Михаил же не распространялся особенно о том, почему он это делает. Он рассказал об этом только своей семье. К слову, те поначалу были несказанно рады такому доверию высших сил к члену их семьи, но всегда есть «но». Сириус рос, но вокруг него толком ничего не происходило. Никаких сверхъестественных явлений, никаких новоявленных апостолов. Ничего. И постепенно от Михаила все отвернулись. Сириус рос нормально, как и другие мальчишки. Вскоре начал ходить в школу при церкви, учился не очень старательно, за что его, бывало, ругали, но при этом он демонстрировал отличные способности по арифметике и другим точным наукам вроде химии и физики. Михаил тоже учил Сириуса, стал ему кем-то вроде духовного наставника, при этом старик заметил, что многие знания у мальчика появляются сами собой, причем рывками. Поначалу это были совсем общие сведения об устройстве мира и о явлениях, происходящих в нём, вроде атмосферных или геологических, но постепенно эти знания расширялись и углублялись. В тринадцать лет Сириус знал уже столько вещей, что у Михаила начинала кружиться голова от его болтовни, Сириус мог утереть нос любому встречному взрослому и хорошо образованному человеку. Однажды в городе остановился на пару дней какой-то видный учёный-физик из Санкт-Петербурга, так Сириус устроил с ним длинную дискуссию о вещах, о наличии которых Михаил даже не подозревал, хотя ему казалось, что знает он достаточно много. Более того, за последние года старик почувствовал жажду к знаниям, и его интеллект ненадолго проснулся, как считал сам Михаил, благодаря «подарку» Кастора. Здоровье было просто отличное для человека его лет, улучшилась память, возросла немного физическая сила и выносливость, вернув его лет на двадцать назад, даже ослепший от катаракты (диагностировал Сириус — Михаил так и не узнал, что это такое) левый глаз стал немного видеть. Характером Сириус напоминал Михаилу Кастора, его отца. Был такой же бесцеремонный, местами упрямый, иногда озвучивал свои мысли.