— А вы не предполагаете, для чего это здание служило?
— Что ты, — засмеялся Александр. — Над этим десятилетия бьются институты, но всё, что они могли сделать — написать кучу притянутых за уши монографий. А по сути это пустышки. Ничего не известно.
— А вы сами как думаете? Не то, что в книгах писали, а на самом деле? — Спросила вдруг Анна.
— То, что на самом деле думаешь, сейчас говорить не принято, — усмехнулся Ефремов. — Но в этом случае никто из группы ничего не нашёл… А моё дело и вовсе было маленьким — обслуживание бурильных установок. Ладно, если интересно, пройдитесь тут, а мне нужно поговорить с одним старым приятелем, который уже лет пять пытается найти здесь что-нибудь толковое!
Он улыбнулся краем губ и направился к группе людей у дальней стены.
— Присоединюсь к вам чуть позже! — Крикнул он на ходу. — Если что, для вас обратный путь открыт, вас пропустят.
— На самом деле, я ожидала большего, — тихо сказала Анна, глядя по сторонам, когда Ефремов отошёл.
Виктор пожал плечами.
— А может мы просто устали от впечатлений, последние месяцы недели на станции были ужасно утомительны. — Задумчиво сказала девушка. — Как странно, что это здание вообще уцелело. Если бы мы могли повторить этот материал…
— Я думаю со временем его смогут синтезировать. Только боюсь это опять послужит не для людей, а для армии.
— Зато корабли из него вышли бы почти вечными.
На осмотр руин ушло почти два часа несмотря на то, что многие переходы были закрыты из-за опасности обрушения. Здание когда-то было спиралевидным, его опоясывали лестницы и туннели из того же серо-серебристого материала. Впрочем, сейчас это едва угадывалось, и становилось заметным только из-за реконструкций, которые они видели ещё в учебниках.
По пустым коридорам изредка шныряли роботы, а ведущие раскопку и очистку люди с любопытством посматривали на известных гостей, но никто не стал им навязываться. В конце концов решив, что с них достаточного, пара вернулась в первый зал.
— Выйдем наверх, — предложил Виктор, посмотрев на комм. Времени оставалось ещё достаточно. — Можно побродить по парку.
— Давай, — охотно согласилась девушка. Марсианские парки хотя и были пока чахлыми и низкорослыми, но она погуляла бы по ним с удовольствием. Что ни говори, но долгие месяцы жизни на станции давали о себе знать.
Выходя из зала, Виктор оглянулся в поисках учёного, чтобы предупредить об уходе, и не сразу заметил его. Ефремов нашёлся у одного из входов, беседуя с какой-то незнакомой девушкой. Несмотря на то, что Анна была рядом, Виктор невольно засмотрелся на собеседницу учёного — высокую, стройную, очень подтянутую, с идеально ровной, бронзового цвета кожей и удивительно тонкими и чёткими чертами лица. На Земле такие были в большой редкости.
— Ну-ка, прекращай, — засмеялась Анна, подтолкнув Виктора локтем. — Хватит пялиться.
— Просто я её раньше не видел, а Александр мало с кем общается.
— Да ладно тебе, я пошутила. Девушка и правда красивая. Знаешь, мне она напоминает индианку. Помнишь, был давно такой народ? Они вроде тоже смуглые… Или краснокожие? Забыла…
Виктор пожал плечами.
— Александр, — крикнул он, — мы поднимаемся!
Тот кивнул, махнув рукой. Лицо у него было сердитое, а у девушки — грустное.
— За мной пришлют катер, не ждите! — И повернулся к собеседнице. Но когда они отвернулись и пошли к выходу, девушка оторвала взгляд от Ефремова и внимательно посмотрела им вслед.
Несколько минут спустя на том же старом лифте они поднялись на поверхность. Небольшой парк окружал музей и археологический комплекс. Виктор с удовольствием пробежал несколько десятков метров и разлёгся под маленькими марсианскими деревьями, которые за время активной колонизации с трудом, но всё же приживались к местной почве. Анна легла рядом, чуть касаясь его руки.
— Странно, почему-то сейчас мне не хочется никуда улетать. Хотя всю жизнь мечтала об этом… Я тебе не рассказывала о детстве, да и никому из вас, кроме Александра. Ты же вырос в Северных провинциях? А я на юге, когда там был переворот. Я записалась в добровольцы, три года ходила за ранеными. В госпитале я разговорилась с одним офицером, который в прошлом был неплохим физиком. Через пару недель меня забрал Ефремов. Я, честно говоря, людей видеть не могла, почти год жила в лаборатории, потом вернулась домой… Война кончилась, только вот жить там я больше не хотела. Нам твердили, что мы отстояли свою свободу, но я знаю, что это не так. Просто мы стали им не опасны. Им теперь никто не опасен… Ты не знаком с генералом Томиным?
Виктор молча покачал головой.
— Я его дальняя родственница. Очень дальняя, но он и Ефремов позаботились обо мне. Они сделали все, чтобы моя мечта сбылась. А сейчас я думаю, что я предаю свою Родину, своих близких, убегая отсюда…
Виктор невесело усмехнулся.
— Мы не убегаем. Мы ищем новый дом.
— Новый дом для кого? Посмотри на Марс. — Анна поднялась, оглядываясь кругом. — Сейчас здесь не так много людей. Но стоит населению увеличится, они снова захотят независимости, но им никто не даст жить, как они хотят. И мы несем то же самое. Новые миры для рабов. Их разграбят, вытянут все ресурсы, как сделали это с Землей. Ты же видел, какой она была прежде? На голограммах, фото, рисунках? Она была прекрасна… Я хочу увидеть новый мир, который похож на Землю до того, как на ней появились люди. Я лечу ради этого… Плевать я хотела на научный прогресс. Только если бы я сказала об этом кому-то, меня бы отстранили. Александру и тебе я доверяю. Глупо?
— Что — глупо? Ты думаешь все летят ради научного прогресса?
— Я слишком много болтаю? — Анна чуть приблизилась. — От волнения! Интересно, на войне я не боялась… Смотри, какое тут небо чистое. И наша станция видна.
Виктор поднял голову. Далеко вверху мерцала, едва заметная, звездочка корабля, казавшаяся такой крошечной. Это было работающее ядро «Молнии». Там, на орбите, его сияние распространялось на несколько километров, и только энергощиты станции защищали людей.
Ветер нёс красную пыль, чуть слышно шумела трава. И Виктору тоже абсолютно не хотелось никуда идти. Хотелось сидеть, и наслаждаться тишиной. Он впервые попал на Марс уже во взрослом возрасте. Его ещё не успели отравить так, как несчастную Землю, которая задыхалась под гнётом сотен мегаполисов, миллионов заводов. Где небо пестрело от летательных аппаратов, а звёзд уже никто не мог разглядеть из-за света миллиардов огней, освещавших покрытую смогом планету днем и ночью. Здесь ещё жили по-другому — да, тяжело, трудно. Зато свободнее. Надолго ли? Прошлая война была небольшой. Марс отстоял часть своей независимости. Но что будет дальше?
Слова девушки пробудили в нём что-то. По сути, их жизнь была во многом похожа. Сейчас он тоже вспоминал всё произошедшее с ним… Детство, войну, учёбу. Космос.
Это Ефремов выбрал их в экипаж, несмотря на вопли Совета, который пытался протолкнуть на корабль своих протеже. Но Ефремова слушали. Не могли не слушать. Учёный с мировым именем, изобретатель, активист. А теперь под его началом проект, который спасёт перенаселенную Землю. В верхах его ненавидели, но терпели.
А Виктор вслед за Ефремовым, выбрал такой же образ жизни, исследовав за свои двадцать восемь лет пять планет Солнечной системы, побывав в нескольких экспедициях. И когда три года назад он вернулся с очередного рейса к Европе, подо льдами которой зарождалась удивительные, ни на что не похожие формы жизни, то без колебаний занял место в команде «Молнии».
Вот только такой образ жизни, когда он месяцами и годами пропадал в экспедициях, к сожалению совершенно не способствовал созданию семьи. И разочарованный в очередной раз в непрочных мимолётных связях, которые пропагандировались как замена устаревшему и ненужному в современном обществе традиционному браку, Виктор вновь отправлялся в полёт. Он был бы рад, если бы на Земле у него остался ребёнок, но ни одна из девушек не собирались взваливать на себя заботу материнства. Большинство детей выращивали искусственно, и мало кому было нужно иметь одного постоянного партнёра. Так что работа в космосе до недавнего времени оставалась его единственным смыслом существования.