Я послушно кивнул и что есть силы побежал вниз. На лестнице было темно, глаз выколи. Сбоку у стены мне привиделось лицо старухи. Я споткнулся и едва не покатился кубарем. Продираясь сквозь липкую паутину, едва отыскал дверь и вывалился, наконец, на улицу.
Тётя подбежала, размахивая старомодным фонарём в виде керосиновой лампы. Позади, негромко переговариваясь, вышагивали дядя и высокий старик с пышной шевелюрой. Казалось, они вовсе не переживали из-за моей пропажи.
- Нашёлся! Нашёлся! - заверещала тётя, раскрывая объятья. Спустя секунду я уже был прижат к её необъятной груди. От неё пахло потом, нафталином и детским питанием.
- Ты только посмотри, кто приехал! - продолжила она, отталкивая меня от себя. - Дедушка! Родной! Настоящий!
Я с опаской взглянул на стоящего поодаль старика. В свете луны его волосы светились над головой словно нимб, а сам он был самым высоким человеком, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Тогда я ещё не знал, что ростом пошёл в деда и что лет через десять в анкете в графе «рост» стану уверенно писать два метра и один сантиметр.
Но тогда я был самым обыкновенным маленьким щуплым мальчишкой. Одна из соседок тёти Марты тётя Клара, бросив однажды свой зоркий взгляд на мою личность, горестным голосом произнесла:
- И что, позвольте спросить, у вас такой крохотный мальчик? Разве дашь этому ребёнку шесть лет? Да мой Сенечка уже в четыре года перегнал вашего Геночку!
После положила руку на мою макушку, вздохнула и вынесла окончательный вердикт:
- Ах, Марточка, скажу вам откровенно – этот мальчик без всякой надежды на подрости. Хорошо, если дотянет до полтора метра.
Иногда мне кажется, что и вымахал я таким только для того, чтобы доказать соседке, что во мне есть хоть какая-то надежда.
Итак гигант смотрел на меня сверху вниз. Я, задрав голову, смотрел на гиганта. Он пытался рассмотреть моё лицо, я старался не грохнуться в обморок. Стояли мы так минут пять под восторженным взглядом тёти Марты. И стояли бы до скончания века, если бы дядя Артур не откашлялся и не сообщил, что минут пятнадцать назад влез в темноте в какую-то зловредную лужу, образовавшуюся на тропинке и чувствует себя крайне неуютно. Почему бы поэтому не продолжить наше нежное знакомство дома с чашечкой чая и мясным пирогом, в тепле и уюте.
Дома к огромному разочарованию тёти я не смог продолжать знакомство от страха, усталости и ещё бог знает от чего. Полусонный стоял я в кухне, привалившись к буфету и сквозь прикрытые веки следил за изучающим взглядом деда. Тот тщательнейшим образом осматривал меня с головы до ног, разве что зубы не проверил.
- Хиловат он что-то, мелковат, - наконец изрёк дед. - Не наша порода.
Ровно на этих словах из-под буфета высунулась крохотная ручка и больно, а самое главное неожиданно, ущипнула меня за ногу. Не помня себя от страха, я дёрнулся, споткнулся о брошенный кем-то игрушечный меч и рухнул на пол.
- Анечка! - закричала тётя и, отыскав под буфетом детские конечности, принялась тянуть изо всех сил. Девочка завопила. Я, поднявшись, потирал лоб – умудрился-таки встретится во время падения со столом, дядя пил чай с пирогом, а дед, возвышаясь, над этим дурдомом всё качал и качал головой:
- Нет, не наша порода... приблудный...
ГЛАВА 10.
Позднее я лежал в постели и дулся. У меня болели лоб и коленки, а ещё меня назвали приблудившимся хиляком. Будто я пёс шелудивый! Или раб на продажу! Ужасно хотелось отыскать сестру, но из прошлых попыток я знал, что дело это пропащее. Таня всегда умудрялась забиться в такой угол, в каком её ни за что на свете не отыщешь. Просто чемпион по игре в прятки! Наверняка сидит где-то, закутавшись в плед, и читает при свете фонарика. А может, спит, свернувшись в клубок. Обидно.
И только я подумал, что это очень жестоко и несправедливо оставлять меня в одиночестве в такую трудную минуту, как Таня неслышно просочилась в комнату.
- Ну, как он тебе? - первым делом спросила она, забравшись под одеяло.
- Кто? - я сделал вид, что совсем ей не рад. Ну, ни капельки.
- Не притворяйся! Дед, конечно!
- Страшный.
- Потому что высокий? - сестра засмеялась. - Ну, это ерунда!
- Ещё он обзывается.
- Это плохо, - Таня вздохнула. - У него, вообще, скверный характер. Слушай, исполни одно моё желание.
- Какое? - мне стало интересно, чего хочет моя сестра. Раньше она ни о чём подобном не просила.
- Сначала скажи исполнишь или нет?
- Ладно, так уж и быть, исполню.
- Слушай, - зашептала Таня. - Дед приехал, чтобы забрать тебя к себе. Ты не сопротивляйся и езжай. Только, пожалуйста, никогда не говори с ним обо мне. Хорошо?
Я разочаровано вздохнул – какое странное желание! И только потом меня пронзила страшная мысль:
- А ты что, со мной не поедешь?
Таня покачала головой:
- Нет, он меня ненавидит.
- Почему?
- Думает, что из-за меня родители поженились, а потом мама погибла.
- Ерунда, - я был маленьким, но не настолько глупым, чтобы поверить в её россказни. - Я скажу, что без тебя никуда не поеду, и он сдастся. Делов-то!
- Ты же обещал! - зашипела Таня. - А обещания нарушать нехорошо!
- А бросать меня одного хорошо? Укатишь в Америку, а мне живи с этим противным стариком!
- Во-первых, он не противный, - начала объяснять Таня. - А во-вторых, быть в разных местах вовсе не значит не быть вместе. Главное друг о друге помнить.
- Помнить! Тоже мне! - фыркнул я. - Тут хоть обспоминайся и никакого толку!
И тогда Таня рассказала мне ещё одну историю.
ИСТОРИЯ О МАЛЬЧИКЕ И ДАЛЁКОЙ ПЛАНЕТЕ.
Жил-был мальчик. Больше всего на свете он любил слушать звёзды. Нужно только, чтобы ночь была ясной. Забираешься на подоконник, прижимаешься щекой к прохладному стеклу и слушаешь. Словно из старого дедушкиного радиоприёмника, треща и прерываясь, льются к нему звуки: то стрекочущие, как у насекомых, то протяжно-растянутые, как вопли загулявших котов. Мальчик не мог понять их смысла. Он просто слушал, наслаждаясь звучанием этой необычной небесной музыки.