— Нет, я не могу так! — рявкнул за спиной матушки Марты, застывшей в изумлении, грозный голос, и в холл вплыла кухарка Сью.
— Вот, матушка, вам деньги, не обессудьте — все мои сбережения! О Господи, что это?! — и суровая Сью застыла со своим тощим кошелёчком, а посмотреть было на что: весь холл был, как звёздами, усеян золотыми монетами.
— Это чудо, — пролепетала матушка Марта, глядя на собравшихся вокруг неё домочадцев.
В один момент до всех дошло, что теперь они не будут бедствовать. Дети запрыгали вокруг матушки, старая Сью прослезилась, Огюст молился, господин учёный тоже подозрительно поблёскивал глазами.
— Неужели это его плата за ночлег? — шептал он что-то странное самому себе, с восторгом глядя на старую коляску Мари. — Неужели сделал свое чудо и оставил нас?
Но тут на сцену вышел тот самый молодой человек, которого старый астроном заподозрил в том, что именно благодаря ему появилась волшебным образом целая куча несомненно золотых монет.
— А я тут крыс у вас всех перевёл! — стряхивая с себя паутину, сообщил молодой дивоярец. — У меня с собой как раз зелье было против крыс, так я их всех прогнал! И ещё нашёл вот эту старую коляску с какими-то вещами. Там, кажется, елочная мишура, игрушки, звёздочки? Давайте всё повесим на ёлку — красивее будет!
Ему поверили — какое-то объяснение волшебным образом возникшему кладу должно быть! Но дети говорили, что это Мари с небес помогла им, потому что она теперь ангел!
— Скажите правду, — тихонько спросил у юноши старый учёный астроном, пока Марта под радостные вопли детворы аккуратно резала торт и раскладывала нежные, ароматные куски по тарелкам. — Скажите честно, это ведь вы сотворили этот клад?
— Нет, господин, учёный, — честно отвечал молодой маг, — это точно не я. Скажу правду: это Мари.
А вечером того же дня, когда все собрались у жарко натопленного камина, старый Юст стал рассказывать детям сказки. И самой лучшей сказкой была история про Щелкунчика и чудесное сражение елочных игрушек с трёхголовым крысиным королём.
Еще два дня провёл гость в стенах чудесного дома Марты, где жили такие добрые люди, а теперь все в нём были по-настоящему счастливы. Когда наутро пришли приставы, чтобы очистить дом и сдать его на торги, им показали целую кучу денег, которая была гораздо больше того, что собирался уплатить за дом господин бургомистр. По такому случаю городской совет срочно пересмотрел решение и оставил матушку Марту с её сиротами на месте — до аукциона, потому что совершенно ясно: предоставленная ею сумма в несколько раз превышает стоимость дома, и женщина легко выкупит свое имущество обратно.
Единственный, кто остался недоволен, так это господин бургомистр. Но, говорят, что на следующий день он уже передумал и отказался оспаривать решение городского совета. Дело в том (это прислуга рассказывает, чему просвещённые люди верить никак не могут), что в ту же ночь к нему явилась говорящая сова — прямо в спальню! Что уж такого она ему сказала, история о том умалчивает, но господин бургомистр наутро отдал местной типографии распоряжение напечатать воззвание к горожанам проявлять к сиротам милость и по праздникам не жалеть для детей из бедных семей куска пирога и пары поленьев, дабы те могли встретить Рождество, как полагается, а не мёрзнуть в эту святую ночь у холодного очага без куска хлеба.
Конечно, все горожане были восхищены благородством господина бургомистра, и целый день из состоятельных домов выносили куски праздничной снеди и раздавали бедноте. Надо сказать, прекрасный обычай появился в том городе отныне. Местное общество любителей литературы решило отметить это дело и заказать сборник рождественских сказок, знаете кому? Ну да, Юсту Достасу, учёному астроному и преподавателю местного университета.
— Знаете, какой будет одна из сказок? — блестя глазами, говорил в тот день старый астроном своему новому знакомцу, — Я назову её "Девочка со спичками"! Я хочу, чтобы у богатых людей зрели в сердце доброта и сострадание!
На это Лён не нашёлся что ответить, только смотрел во все глаза на местный аналог знаменитого земного сказочника Ганса Христиана Андерсена.
Полный необыкновенных впечатлений, он задумчиво ходил возле мостика на ту сторону реки — у выхода из зоны наваждения. Из небольшого расследования получилось целое приключение, которое только добавило вопросов в и без того солидную коллекцию неясных ситуаций. Думая об обнаруженном артефакте по имени Белый Принц, Лён ожидал подхода своих друзей-дивоярцев. Несомненно, они тоже побывали в необыкновенных приключениях — ведь отправились они в неведомое вчетвером. Какие фантазии одолевали мужественного Пантегри? О чем мечтал жизнелюбивый Очерота?
Очнулся Лён от звуков далёкого лошадиного ржания и посмотрел на дорогу, откуда должны были появиться его товарищи. Зыбкие черты гористой местности и холодного сияния северного моря постепенно таяли за спиной у конной четвёрки — те приближались скорым галопом, и меховые плащи тяжело бились за их плечами. Рогатые шлемы украшали их головы, и звон нагрудных конских украшений тонко доносился издали. Мираж за спинами всадников погас, и местность снова принимала обычный вид. Ещё через мгновение прозрачная волна прошла по фигурам всадников, и вот Лён уже видит четырёх пеших людей — в меховых шапках, шубах, нисколько не напоминающих видение. Среди них выделяется ростом сильная фигура Пантегри — это они, его друзья.
Чем ближе подходили они, тем яснее виделось выражение их лиц — очарованное и ошеломленное. Они вертели головами, словно пытались найти то, что было только что и исчезло. Реальность возвращалась, а наваждение уплыло — Лён помнил как труден этот переход, как будто ощущаешь потерю чего-то необыкновенного, части самого себя.
Подходя ближе, Пантегри смотрел сквозь пространство — куда-то вдаль, как будто всё ещё пребывал в своем приключении — по его и прочих виду можно понять, что первое путешествие их в зону наваждения оставило во всех четверых поразительный след: все четверо как будто не могли проститься с очарованием приключения. Чудесно встретила их волшебная страна. Поистине, Селембрис уникальна — нет равных ей среди прочих миров!
— Я был Гаральдом Гардрадой, — обронил Пантегри, предваряя все вопросы. — Мы были там с моей дружиной, и друзья мои были моими верными соратниками. Мы шли, как ураган, по чужим землям, мы пели славу Одину и опрокидывали чаши Тору. Перед нами трепетали страны, и меч мой покорял владык от Альбиона до Византии. Обо мне слагали саги, и был я богам подобен силой. Великим конунгом я был и погиб в бою, как воины, достойные Валгаллы.
Он не мог никак расстаться с образом великого вождя и был молчалив против обыкновения — как его друзья-жаворонарцы.
Лён был ошарашен — он читал про подвиги Гардрады ещё в свою бытность на Земле, когда у него был компьютер. Да, читал, и не восхищался деяниями этого отчаянного головореза, жадного до золота и славы. Страшными были нашествия диких викингов по землям, по которым он прошёл — разорение, убийства, пожары. Это его воины развлекались тем, что подбрасывали вверх младенцев и разрубали их одним ударом. И в этот образ внедрила Пантегри зона?! Этот герой был его идеалом? Наверно, так. Пантегри настоящий воин, недаром его определили в боевые маги. И всю его жаворонарскую дружину — все семь человек были прирождёнными охотниками и воителями. Таков был суровый мир Жаворонара.
Глава 12
Белый Принц! Что же это за таинственный летающий в небе Селембрис объект? Лён был уверен, что в библиотеке Дивояра он найдёт исчерпывающий ответ и в следующие выходные принесёт его старому астроному Юсту Достасу. Но, к своему удивлению, на первый же запрос он получил сухой ответ библиотечного поисковика: нет данных. Следующие запросы по теме астрономических исследований тоже результата не дали: дивоярские маги вообще не занимались наблюдением за звёздами! Вопросы к преподавателям вызвали недоумение: зачем Дивояру заниматься вопросами, далёкими от насущной необходимости, когда задача летающего города есть более практичная: следить за сохранностью мира Селембрис и других миров.