Что видит он, стоя на холме и обозревая далеко окрестности, по которым только что гулял смертельный вихрь, всё круша и уничтожая?
Все разрушения, что натворила бешеная тролльчиха, как бы затянуло время: река мирно течёт среди зелёных берегов, каменное плато, изрытое прибрежными пещерами, на другой стороне. Зелена трава и цел луг. И лес стоит. И холм. Он пуст — нет ни следа от разрушенного замка, не видно на ровной верхушке его остатков фундамента — тех самых, что видел Лён в своем волшебном зеркале, как будто никогда на этом месте не стояло жилище.
Теряясь в догадках и не веря своим глазам, Лён искал на заросшей невысокой, ровной травкой вершине холма следы каменной кладки. Он же помнил правильные очертания заросшего дёрном и травой фундамента. Не было ничего, всё было пусто.
И тут услышал ржание своего коня: лунный жеребец вытянул шею и кого-то приветствовал взмахами крыльев.
Лён посмотрел в ту сторону и увидал: издалека несутся к нему два всадника на летучих скакунах. Нет сомнения: это дивоярцы.
Глава 23
— Это Брунгильда, — вдруг сказал Сияр.
— Откуда ты можешь знать? — изумился хозяин, разглядывая двух магов, что быстро поднимались к нему по пологой стороне холма — шлемы не дают рассмотреть их лица. Но в походке, в уверенных движениях, в ощутимой силе, несомненно, узнаются дивоярцы.
— Это мой отец — Светанго! — гордо отвечал Сияр. И сорвался с места, и помчался к рослому, прекрасному, с серебряной гривой и хвостом коню. И удивительно: встретились оба, как родные: обнюхались, прижались шеями и принялись так ласково играть, как только могут кони — безгрешные, чистые своими таинственными душами совершенно неземные существа. Едва ли Сияр мог ошибаться — они признали друг друга, это несомненно. Вот и дивоярцы очень удивились, даже остановились, изумлённо рассматривая игры коней. Женщина убрала руку с рукояти меча.
— Кто ты, незнакомец? — спросила она, подходя вместе со своим спутником к Лёну. И сняла свой крылатый шлем.
В первый миг он хотел сказать: здравствуй, Брунгильда! Но тут же и осёкся: эти синие глаза его не узнавали, и это лицо было лицом юной валькирии. Её волосы не пепельные — цвета воронова крыла, а фигура более тонка, но чувствуется в ней большая сила.
Он в замешательстве молчал, но тут снял дивоярский шлем второй человек — мужчина. Едва сдержав вскрик, признал Лён в этом человеке — кого бы? Вольта Громура! Молодого — такого, каким видели его студенты на уроке автопревращений! Невозможно сомневаться: это его смоляные завитки, его смуглая кожа, его глаза! Нет двухцветной бороды, нет чуть заметных морщинок под глазами. И он не узнает своего студента!
— Скажи нам, друг, — заговорил Вольт, быстро обшаривая взглядом фигуру Лёна. — Мы видели здесь что-то странное, чего не можем объяснить.
— Подожди, Вольт, — остановила его валькирия, — мы не знаем, кто этот человек.
— Посмотри, у него на груди знак Дивояра, у него меч нашей стали, его конь — лунный, и он знает твоего Светанго, и Светанго его знает!
Молодой Громур протянул руку и указал на медальон магистра, который вручили Лёну перед его назначением на пост придворного мага Сильвандира.
— Да, вижу, — сдержанно отозвалась Брунгидьда, — но я его не помню. Я не видала этого лица среди наших братьев.
Её синие глаза холодно и испытывающе смотрели на Лёна, его оружие, одежду, медальон, остро проникали в самые зрачки, быстро оценивая его: враг или друг?
— Мы наблюдатели, — наконец, сказала она, — и обнаружили нечто странное в этом месте, но не могли толком понять, что происходит. Видно только, что в зоне происходит что-то странное, словами не передать! Как будто земля и воздух затанцевали, задрожали, пошли волнами! Мы решили, что эти искажения — начало нового прорыва. А у нас, как назло, все боевые части стянуты на другом фронте. Мы думали, тут тоже началось вторжение, а позвать на помощь было некого — вот и кинулись вдвоем, хоть разобраться в обстановке. Но, кажется, всё мирно и тихо — ложная тревога. Ты видел здесь что-нибудь, незнакомец?
— Нет, я ничего не видел, — солгал он, ибо как можно было объяснить все странности происшедшего с ним.
— Скажи, незнакомец, как тебя зовут, почему ты странствуешь вдали от Дивояра, раз уж у тебя есть все признаки принадлежности к нашему славному браству? — с заметным дружелюбием заговорила Брунгильда.