Как-то не так его воспринимали — то ли слишком интеллигентен, то ли просто не понятен. Девушки рядом с ним скучали. Сколько раз он видел, как Пантегри буквально завораживал их свои простым обаянием деревенского парня. Они вились вокруг него и прямо в рот ему заглядывали. Сидит очередная барышня рядом с Лёном и прямо млеет — в компании так весело! Но стоило отделиться и направиться в оплаченный номер, как девица тут же становилась скучна, капризна, придирчива. Они все не скрывали того, что делают своё дело за деньги, и желали получить как можно больше. Но у Лёна оставалось постоянно неприятное чувство, что он покупает услуги. Ему было противно, он нисколько не привязывался к своим избранницам. Но не жить же из-за этого скопцом! Так что эти субботние и воскресные прогулки для него были мучением.
У Пафа всё было не так — он был величественно небрежен в отношении своих дам, но они его слушались и никогда ни в чем не перечили — чувствовали власть. Лёнова же Грета едва оставалась с ним наедине, тут же начинала кукситься и капризничать. Он понимал, что девица разводит его на деньги, алчно стремясь вытрясти из него как можно больше.
Дело в том, что она вовсе не была проституткой, а до встречи с ним вообще была невинна. Бедная девушка, рано отданная в услужение. Ничего ей в жизни не светило, и встреча с дивоярцем должна бы являться для Греты настоящей удачей — он оставлял у неё раза в три больше, чем было принято среди молодых людей. Он платил ей по-княжески, а в ответ одни слёзы и надутые губы. Иногда ему казалось, что она издевается над ним, или просто мстит за своё униженное положение. Он даже жалел её, но уходя, всегда вздыхал с облегчением. И вот теперь по примеру своих друзей он решил с ней расстаться.
Можно было просто ничего не говорить, а более не посещать её. Но при прощании было принято оповещать об этом и дарить хорошие подарки — того требовал обычай. Пусть девушка более не ждёт своего ветреного дружка, а займется, наконец, чем-то солидным. Дело в том, что за время полугодовой встречи каждая из них накапливала солидный капиталец, на который можно было уйти из услужения по найму, открыть свою лавочку или пошивочную мастерскую. В конце концов, на избранниц дивоярцев всегда неплохо смотрели местные женихи — особенно без гроша за душой. Так что, Грета собрала вполне солидную кубышку от встреч с Лёном — давно пора уже дать ей отставку. Бедная швея и оделась за его счет, и давно уже не работала у своих прежних хозяев.
Как всегда, разговор начался с совершенно неопределённых обвинений — как-то умела она всё выворотить наизнанку. Личико у Греты ангельское, но характер совершенно иной. Может, она считала, что это плаксивое выражение ей очень идёт? Делает её изысканной? Может, так по её представлению ведут себя знатные дамы, а Грете очень хотелось быть богатой и знатной. Иногда она, забыв зачем встречается с Лёном, лежит в темноте и мечтает о том, как она держалась бы, если бы была богатой. Алчность этой девушки из простонародья была неприкрытой, но тот же Пантегри не находил в этом ничего удивительного.
"Ты знаешь, как много им приходится работать, чтобы обеспечить себя? — говорил он, — А у многих ещё целая куча младших братишек и сестрёнок, да ещё и родители требуют возместить им заботы, вложенные в неё! Бедняжка должна вертеться и крутиться, чтобы везде успеть, а ведь хочется ещё и развлекаться!"
У Греты выходило всё так, что она вроде как в жертву себя приносит — любовь продает! Это ей-то, честной девушке таким приходится заниматься. Заплатив требуемую сумму, Лён уже без всякого удовольствия занимался с ней любовью. И даже так она умудрялась испортить ему настроение. Может, чувствовала, что она совсем не в его вкусе. Ему действительно претили все эти деревенские простушки — матрёшки, как называл их Паф. Во вкусе Лёна были совсем иные женщины — таинственно волнующие, как девушка-жук Газуелла, изысканно прекрасные, как Ираэ, величественные, как Гранитэль. Они оставили в нём память о себе, и Лён никак не мог примириться с убогой необходимостью уступать примитивным требованиям плоти. Нет, все эти деревенские визгливые девчонки лишь до времени, пока он молод и учится, а потом он будет искать себе совсем других женщин!