Я, чуть покраснев, растерянно пожал плечами:
— Чтобы успеть съездить сюда и вернуться за вами.
— Тогда почему бы не сказать ей, например, что вам надо заправить машину? На это я бы скорее купился.
— Тогда мне это казалось совсем не важным. С чего бы вам меня подозревать?
Он громко и от души рассмеялся. Скорее, даже расхохотался.
— О господи! Ну и народ пошел! Слушайте, мне же прекрасно известно, за сколько здесь можно купить вашу машину, равно как и то, что литр бензина стоит всего шестьдесят центов. Так что с вашими-то ставками вы, выходит, работаете себе в убыток. Интересно, с чего бы и почему? Ну ладно, допустим, вы получаете свои законные комиссионные — в ресторане, стрип-клубе, борделе, — но этого вряд ли достаточно много. Значит, наверняка должно быть что-то еще. Но что?.. Кира этого толком не знает, но зато она абсолютно уверена: это «что-то еще» есть, потому что вы с завидным постоянством обналичиваете через нее именно различные дорожные чеки.
— Она сама сказала вам об этом?
Ну и народ пошел! Я искренне расстроился. Ведь чего-чего, а уж болтливости и неумения держать язык за зубами от коммерческого директора борделя никто не ожидает. Особенно с человеком, которого видишь впервые и понятия не имеешь, кто он такой и зачем…
— А почему бы ей и не сказать? Вы ведь не предупреждали ее, что чеки ворованные? — Он не торопясь допил свой бокал. — Вообще-то я не большой любитель платить за секс, так уж случилось, но мне надо было узнать о вас побольше. Что я и сделал. Когда обе эти дамы поняли, что положенные деньги они все равно получат, то сразу же стали доброжелательными и… весьма разговорчивыми. А потом с удовольствием вызвали мне такси, ну и все такое прочее… Что ж, полагаю, теперь ваша очередь какое-то время побыть доброжелательным и… честным.
Я нервно отпил глоток бренди. Ничего не поделаешь. Боюсь, он прав. Но придется играть по его правилам.
— Хорошо. Ваша взяла. У меня три судимости.
— За что?
— Все три раза меня обвиняли в том, что я незаконно выдаю себя за официального гида туристического агентства. Хотя единственное, что я делал, — это в общем-то за небольшую плату пытался избавить одного или двух туристов от занудливых до изнеможения археологических разъяснений. Чтобы сдать требуемый экзамен и получить лицензию, официальные гиды должны знать их наизусть. Но поймите: туристы конечно же хотят знать, на что они смотрят, но при этом совершенно не желают подыхать от скуки, выслушивая всю эту никому не нужную муру!
— Ну и что было дальше? Вас отправляли в тюрьму?
— Ну конечно же нет! Во всех случаях мне удавалось отделываться штрафом.
Харпер одобрительно кивнул:
— Да, ваша Ирма тоже так думает. Значит, продолжайте в том же духе, искренне и честно, и тогда, возможно, нам удастся обойтись без полиции… Итак, приходилось ли вам сидеть где-либо в тюрьме? То есть реально отсиживать срок.
— Но с какой стати…
— Ладно, забудем об этом, — перебил он меня. — Во всяком случае, пока… Как насчет Турции?
— Турции? В каком смысле?
— В смысле, бывали ли вы там?
— Да, конечно же бывал.
— Попадались ли вы там в руки полиции?
— Да. Один раз меня оштрафовали в Стамбуле за проведение экскурсии в одном из местных музеев.
— Каком именно музее?
— Музее археологии.
— Там вы тоже выдавали себя за официального экскурсовода?
— Да, выдавал. Но официальные экскурсоводы там тоже должны иметь лицензию. А у меня ее, увы, не было.
— Приходилось ли вам ездить в Стамбул на машине?
— Это что, преступление?
— Не юродствуйте. Просто отвечайте. Итак, приходилось ли вам ездить в Стамбул на машине?
— Иногда. Некоторым туристам больше нравится путешествовать не морем, а по дорогам.
Он ничего не ответил. Вместо этого вынул из ящика письменного стола конверт и начал царапать что-то на нем карандашом. Мне до смерти хотелось курить, но я боялся сделать это, так как он мог подумать, что я уже полностью успокоился и ничего не боюсь. Поэтому я ограничился тем, что допил свой бокал с бренди.
Наконец Харпер закончил писать и посмотрел на меня:
— Послушайте, Артур, возьмите вон там чистый лист бумаги и пишите. Я буду диктовать, а вы пишите… Нет, нет, не надо никаких вопросов. Делайте, как вам говорят. Просто берите бумагу, ручку и пишите.
Ничего не понимая, я, тем не менее, решил не противоречить и делать как он говорит.
— Ну, готовы?
— Да, сэр, готов.
— Тогда начнем: «Начальнику афинской полиции». Написали?.. Хорошо, поехали дальше. «Я, Артур А. Симпсон, проживающий там-то и там-то…» Вставьте свой адрес, «…настоящим признаюсь в том, что 15 июня сего года при помощи воровской отмычки незаконно проник в номер иностранного гражданина Вальтера К. Харпера в отеле „Гранд Бретань“ и украл у него дорожные чеки „Америкэн экспресс“ на сумму в триста долларов США. Номера указанных чеков приводятся ниже…».
Не успел он вытащить чеки из кармана, чтобы продиктовать мне их номера, как я попытался возразить:
— Но, мистер Харпер, ведь этим я сам себе подписываю приговор! У меня не будет даже возможности защищаться, и, кроме того…
— А что, сейчас у вас есть варианты достойно и, главное, успешно защитить себя в суде? Если так, то, пожалуй, лучше немедленно вызвать сюда полицию и сразу же покончить со всем этим. Надеюсь, вам удастся достаточно доходчиво объяснить им, зачем вам понадобилась вот эта воровская отмычка, ну и все такое прочее. — Он чуть помолчал, затем уже более спокойным тоном продолжил: — Да, послушайте вы, папуля, может быть, мы с вами окажемся единственными, кто когда-либо будет иметь возможность прочитать это ваше, с позволения сказать, искреннее покаяние. Может, через неделю, всего через неделю-другую его вообще не будет в природе. Я ведь просто даю вам прекрасный шанс слезть с крючка, на который вы сами себя насадили, только и всего. Так почему бы вам не воспользоваться им? И возблагодарить за это Господа и… меня тоже.
— И что мне для этого надо будет сделать?
— Это мы обсудим чуть позже, а сейчас перестаньте задавать глупые вопросы и продолжайте писать: «…номера указанных чеков — с Р89.664.572 по Р89.664.577, каждый номинальной стоимостью в пятьдесят долларов. Я намеревался подделать на них вторую подпись мистера Вальтера К. Харпера, а затем незаконно их обналичить. Таким же образом я уже воровал, подделывал и обналичивал и другие дорожные чеки…» Заткнись и продолжай писать! «Но теперь с этим покончено. Покончено раз и навсегда! Я просто не могу больше так делать. Благодаря безграничной, поистине христианской доброте мистера Харпера ко мне во время его недолгого пребывания в Афинах, я чувствую, что он не заслуживает, чтобы с ним так поступали, поэтому вместе с добровольным признанием посылаю вам также украденные мной его дорожные чеки. Принимая это решение, я чувствую, что тем самым иду из мрака и тьмы к яркому свету дня. Доброта мистера Харпера открыла мне глаза: единственный путь к спасению души такого закоренелого грешника, как я, — это вернуть все неправедно приобретенное, покаяться и смиренно принять положенное наказание». Написали?.. Хорошо. Ну а теперь ставьте точку и подписывайте.
Я послушно подписал.
— Теперь поставьте дату ровно через неделю от сегодняшнего дня… Нет-нет, лучше датируйте письмо двадцать третьим… Сделали? Прекрасно. Давайте его сюда.
Я молча передал ему написанный мною листок. Он внимательно, очень внимательно прочитал его два раза, затем довольно ухмыльнулся, прямо глядя мне в глаза:
— Что-то вы приутихли, Артур.
— Я написал все, что вы продиктовали.
— Естественно. Иного я и не ожидал. Зато теперь, наверное, изо всех сил пытаетесь представить себе, что произойдет, если я отправлю это письмо в полицию, так ведь?
Я молча пожал плечами.
— Не хотите говорить? Ладно, тогда позвольте сказать мне. Сначала в полиции вас примут за свихнувшегося придурка. Возможно, то же самое подумают и обо мне, не исключено. Но я им буду не очень интересен. К тому же меня в любом случае здесь уже не будет. Но, с другой стороны, махнуть на все это рукой они тоже не смогут. У них ведь будут чеки. На триста американских долларов! Это уже не шутки. Значит, им придется связаться с «Америкэн экспресс» и постараться выяснить все случаи подделки дорожных чеков, следы которых ведут к афинским банкам. Затем, рано или поздно, они доберутся до вас, Артур, и тогда, поверьте, примутся за вас по-настоящему и всерьез. Интересно, что вы тогда будете делать? Расскажете им обо мне и о том, что на самом деле произошло? Но это же просто глупо, не правда ли? Так рисковать с бездушной машиной правосудия! Нет, нет, думаю, у вас хватит ума не делать этого. Скорее всего, вы постараетесь запудрить им мозги всякой чепухой о том, что стали на путь исправления… добровольное признание, возврат сворованных чеков на довольно большую сумму, искреннее раскаяние, глас Божий, желание спасти свою бессмертную душу… Готов поспорить, вам поверят и дадут чисто символическое наказание. Может быть, год-полтора, не больше.