Он присел на краешек кровати и заботливо пощупал рукой ее лоб.
— Тебе нездоровится? — мягко спросил он.
— Да нет, ничего! — слабым голосом ответила Долгор.
— Что случилось? — не на шутку встревожился Даланбаяр.
— Тут болит. — Долгор указала рукой на сердце. — Я случайно увидела, что ты стоишь с Бадрангуем, и мне стало нехорошо.
Даланбаяр рассвирепел. Делать ей нечего, вот она и выскакивает за ворота чуть свет. А он после тяжелой работы должен довольствоваться остывшим чаем. Даланбаяр орал на весь дом, словно хотел известить всех соседей о том, как пренебрежительно относится к нему Долгор. Долгор поднялась с кровати, с трудом став на колени перед печкой, снова растопила ее и поставила чайник на огонь.
— Бадран… — Даланбаяр оборвал себя на полуслове.
— Так о чем вы с Бадрангуем беседовали? — стремительно повернувшись к Даланбаяру, спросила Долгор.
Даланбаяр растерялся. Он не знал, что ответить Долгор. Не мог же он пересказать ей их разговор. Над ответом следовало тщательно подумать!
— Ни о чем особенном, — выдавил он из себя наконец.
— А все-таки? — не сдавалась Долгор.
— Он сказал, пока, мол, живу на свете, не прощу Долгор.
— Так и сказал? — спросила, побледнев, Долгор.
— Так и сказал.
Даланбаяр понимал, что нельзя допустить встречи Долгор с Бадрангуем. Бадрангуй может рассказать ей о неблаговидной роли Даланбаяра в том, что с ним произошло, и тогда неизбежна беда. Долгор нахмурилась и умолкла. Она поняла, что Даланбаяр ни за что не скажет ей правды. Возможно, Бадрангуй и говорил, что не простит ей измены, что ж. Это похоже на правду. «Не простит, и правильно», — думала Долгор. Она давно раскаивалась в своем преступном легкомыслии, в том, что легко поддалась на уговоры Даланбаяра и, боясь жизненных трудностей, вышла за него замуж. Что посеяла, то и пожинай! Теперь ни слезы, ни раскаяние ей не помогут. Теперь она обречена на жизнь с нелюбимым, а на того, любимого, она и глаз не смеет поднять! Все было бы иначе, если бы в тяжелую минуту она проявила хоть немного мужества. Она была бы счастлива всю жизнь. Бросить бы Даланбаяра, вернуться к Бадрангую… Да нет, еще раз предавать она не в силах. Хорош ли, плох ли Даланбаяр, он ей муж, и она пройдет с ним свой путь до конца.
— Твой чай закипел, — тихо сказала она, — садись за стол, Даланбаяр, и я обещаю тебе, что больше это не повторится.
Вскоре у Даланбаяра и Долгор родился сын. Они назвали его Доржем. Бадрангуй, узнав об этом, не огорчился. Он вообще уже мог думать о Долгор спокойно и не опасался случайной встречи с ней. Он смирился с тем, что она, видимо, никогда не любила его по-настоящему. Говорят же, что первая любовь редко бывает продолжительной. И о Долгор он будет отныне вспоминать с радостью и благодарностью за то короткое, но необъятное счастье, какое им обоим довелось испытать в ранней юности. Вот у Долгор уже родился сын, а он, Бадрангуй, все еще одинок. Пора и ему обзавестись семьей, надо бы подыскать себе хорошую девушку и жениться. Появятся дети, он к ним привяжется, и прошлое перестанет терзать его душу.
Теперь, где бы ни находился Бадрангуй — прогуливался ли по улице, ходил ли в кино, взгляд его непроизвольно останавливался на девушках. Интересно, какая из них станет его женой? Бадрангуй понимал, что больше никогда никого не сможет он полюбить так самозабвенно, как любил Долгор, но на свете, помимо любви, существуют еще и другие достойные чувства, делающие семейную жизнь благополучной, — дружба, взаимное уважение, любовь к детям, доверие, жалость. Во всем этом уже давно нуждалась его одинокая истосковавшаяся душа.
— Бадрангуй, хочешь познакомиться с моей ученицей Лхамсурэн? Она славная девушка, скромная и красивая, — предложила ему однажды машинист шахтного подъемника по имени Дуламжав.
— Дуламжав-гуай, почему вы решили, что я хочу жениться? — спросил он, внимательно глядя на женщину.
Она засмеялась и лукаво посмотрела на Бадрангуя:
— Да у тебя на лице написано. Твои сверстники уже давно детей нянчат, один ты у нас бобыль бобылем. Жениться лучше смолоду.
— Догадливый вы человек, Дуламжав-гуай, — в тон собеседнице ответил Бадрангуй. — А что написано на лице Лхамсурэн?
— Тут и сомневаться не в чем. Какая же девушка в двадцать лет откажется от левой части юрты, предназначенной для жен. Я уверена, что Лхамсурэн не является исключением, и ей тоже хочется выйти замуж.