— Бревно!
— Доски!
Несмотря на почтенный для шахтера возраст, Бадрангуй не обнаруживал никаких признаков усталости и бодро командовал установкой креплений:
— Правее возьми! А теперь чуть левее-ле-ве-е…
В шахте стоял невероятный шум, скрипели цепи конвейера, гудела машина, грохотали молоты, визжали пилы. И весь этот шум во сто крат усиливался эхом.
В ту ночь Дорж чувствовал себя особенно усталым, ему не удалось днем поспать, и он едва держался на ногах. Ни шум, ни суета в шахте его не взбодрили. Переезжавший на новую квартиру приятель попросил ему помочь. Дорж не мог отказать и вернулся домой только к вечеру. Он едва успел поужинать и отправился на работу.
Он отмерил рулеткой нужную длину бревна для крепления, отпилил кусок, затем вытер пот со лба и спросил у подносчика материала, сколько времени. Тот показал ему на пальцах — два часа.
— Подумать только, как мало! — разочарованно пробормотал Дорж.
— Ты чего вздыхаешь? — крикнул его напарник Дагва. — Работа одолела?
Бывают люди, которые, завидев кривой забор, начинают злословить. А ведь язвительным словом кривизны не исправить. Вот и Дагва тоже — видит, что человек устал, и все-таки пристает, что, мол, работа одолела. Дагва никогда не упускал случая съязвить, и Дорж обиделся на него. Он даже забыл об усталости.
— Да, — закричал он, — одолела! Только ты один такой бодрый. А я устал! — Дорж демонстративно стащил с головы каску и уселся на бревно, вытирая взмокшее от пота лицо. Он не подозревал, что его слова слышал Бадрангуй. «Да, нечего сказать, здорово мать его избаловала. Не любит, когда ему делают замечания. Ишь как глаза засверкали, даром что минуту назад ходил как в воду опущенный. Правда, обычно Дорж работает рьяно, даже зло, как когда-то работал его отец. Видно, не успел сегодня перед сменой отдохнуть».
— Нахал ты, братец, — услышал Бадрангуй ответ Дагвы. — Тебе не только вкалывать, а даже слушать, что старшие говорят, лень.
Дорж промолчал, и это понравилось Бадрангую. Дорж все еще сидел на бревне. Вдруг с потолка, где крепилась рама из досок, к его ногам посыпались комки земли. Дорж быстро вскочил с места. Бадрангуй подошел ближе, подобрал брошенную им каску и, протягивая ее Доржу, с упреком сказал:
— Шахтер под землей каску никогда не снимает. Я говорил тебе об этом не раз.
Дорж кивнул. Теперь он чувствовал себя лучше — то ли его взбодрила перепалка с товарищем, то ли он немного отдохнул, но усталости как не бывало. Он надел каску, взял молоток и принялся вколачивать клин. Ему было стыдно: в такой напряженный момент, когда его товарищи выбивались из последних сил, он позволил себе расслабиться и отдыхать у всех на глазах. А ведь зарплата делится между всеми членами бригады поровну. Выходит, в конце месяца Дорж получит больше, чем заработал.
Совесть не давала ему покоя, и он изо всех сил старался наверстать упущенное. Никто из товарищей не упрекнул его — это и радовало и еще больше обязывало.
Вскоре в забой спустились начальник участка и секретарь партийной организации.
Начальник участка располагал к себе людей с первого взгляда. Невысокий, энергичный, всегда ровный в обращении, он пользовался у шахтеров непререкаемым авторитетом. В ранней молодости поступил он на шахту забойщиком, затем стал крепежником, ремонтником, мастером и вот уже несколько лет руководил участком. Глядя на него, никак нельзя было сказать, что профессия шахтера рано старит человека: ему уже было за сорок, а выглядел он значительно моложе. Он не получил специального образования, но обладал большим опытом и был руководителем-практиком, основательно, до малейших тонкостей знающим свое дело. Деятельность его не ограничивалась кабинетными указаниями. Непрерывный круглосуточный процесс добычи угля требовал постоянного руководства на месте, непосредственно в шахте; поэтому чаще всего его можно было увидеть не за письменным столом, а в забое.
Остановившись возле Доржа, старательно наносившего разметку на бревна, он спросил:
— Как дела, Дорж? Устал?
Дорж, все еще испытывавший угрызения совести, растерялся.
— Хороший у вас ученик, а? — обратил свой вопрос начальник участка к Бадрангую.
— Старательный, — сдержанно ответил тот. — К обязанностям своим относится добросовестно. — И после некоторой паузы уже более дружелюбно добавил: — Думаю, что Дорж наши надежды оправдает. — И он с улыбкой посмотрел на юношу.
— Постараюсь, — едва слышно отозвался Дорж.
Машина безостановочно рубила уголь, и воздух становился густым и маслянистым от угольной пыли. Она собиралась в тяжелые капли и оседала на шахтерских касках.