Этот день на работе пролетел для Доржа почти незаметно. Казалось, он только опустился в шахту, а уже пора было возвращаться домой. Вместе с Дариймой они поднялись на поверхность. Время близилось к часу. Ночь была ветреная, высоко в небе стояли звезды. Издали время от времени доносился лай собак.
Дорж и Дарийма сели в рейсовую машину. Ветер забрался под ватные куртки, и Дорж чувствовал, как дрожит Дарийма, а когда машина набрала скорость, встречный ветер усилился, и стало еще холоднее.
Дорж посмотрел в печальное лицо Дариймы, и рука его невольно опустилась на ее тонкие, девичьи пальцы.
До поселка они доехали быстро. Дорж первым спрыгнул на землю и, простившись с Дариймой, зашагал в сторону дома, но, оглянувшись, обнаружил, что она нерешительно топчется на месте. Как он не сообразил проводить ее домой?
Они пошли рядом. Дорж нахмурился — письмо Уянги не шло у него из головы. Сможет ли он жить без нее? — спрашивал он себя. И отвечал — нет, не сможет! Уянга верит Доржу, он не может ее обмануть, он любит ее!
— О чем ты задумался, Дорж? — спросила Дарийма.
— Разве?
— А то по лицу не видно! Я тебе не хотела мешать, но теперь мы пришли, вернее, я пришла…
— Откровенно говоря, я думал о жизни. Можно задать тебе вопрос?
— Спрашивай! — тихо произнесла Дарийма.
— К примеру, два молодых человека полюбили одну девушку. И оба ради нее готовы на все. Выбор остается за ней, и, предположим, она его сделала. А если она ошиблась? Что тогда? Неужели все трое должны быть несчастны?
Дарийма с ключом в руках зябко поеживалась на ветру, и Дорж мягко сказал:
— Иди спать, Дарийма.
— Входи, Дорж, мы закончим наш разговор дома.
Скрипнул ключ в замочной скважине. Маленькая комнатка Дариймы встретила их уютным после промозглого сырого воздуха теплом.
— До сих пор, как к чуду, не могу привыкнуть к паровому отоплению. — Она сняла ватник и повесила его за дверью. Затем, внимательно поглядев на себя в маленькое зеркальце на подставке, стоявшее на столе, пригладила волосы и спросила Доржа:
— Ты заметил, что у меня глаза в крапинку?
— Сразу заметил.
— До тебя этого никто не замечал.
Дорж вздохнул, вспомнив, как там, в лесу, она сказала:
— Если любишь по-настоящему, посмотри в мои глаза повнимательней, там ты все прочтешь!
Сейчас она тоже вспомнила об этом, но сказала не то, о чем подумала. Подумала она вот что: «Читать по моим глазам имеет право только человек, который станет мне другом на всю жизнь». А сказала совсем другое:
— Не печалься, Дорж! Женись на Уянге. Она тебя любит, и ты ее — тоже. Я это чувствую и желаю вам счастья. Ты, видимо, хотел спросить, как я отнесусь к твоей женитьбе, но у тебя смелости не хватило. Вот мой ответ.
Ей нелегко дались эти слова, но она произнесла их со спокойным достоинством, глядя Доржу в глаза и изо всех сил стараясь сдержать в голосе дрожь. В эту минуту она до самозабвения любила Доржа, чувствовала, что он это знает, поэтому призвала на помощь гордость и самоотверженность, на какие способна только женщина.
Великодушие Дариймы потрясло Доржа. В этот миг он преклонялся перед ней. Дарийма сильнее кроткой, а зачастую и безвольной Уянги. Та давно знала о существовании Дариймы, но, угадывая в ней достойную соперницу, ни разу не отозвалась о ней благожелательно. Очевидно, в душевных достоинствах Уянга уступала Дарийме. Вряд ли Дорж все это сознавал отчетливо, он скорее всего чувствовал это интуитивно. Тысяча вопросов мучили Доржа. Почему так великодушна Дарийма? Откуда у нее такая рассудительность? Она ни разу даже словом не перемолвилась с Уянгой, а уже решила, что только Уянга может составить его счастье!
Будь на месте Дариймы мужчина, он никогда бы не поступился своими интересами. Мужчины вообще более эгоистичны, чем женщины. Внезапно его разобрала злость на себя: какой же он безвольный в сравнении с Дариймой!
— Дарийма, откуда тебе известно о наших отношениях с Уянгой? — спросил он.
— Да вся Налайха говорит о том, что Уянгу любят двое — ты и Батмунх. Волей-неволей пришлось услышать. Кстати, я заметила, что ты его недолюбливаешь. Напрасно. Он хороший парень. По-моему, просто ты к нему несправедлив.
— Возможно, — хмуро ответил Дорж. Упоминание о Батмунхе было ему неприятно. — Но я его знаю лучше, чем ты. «В конце концов надо стараться быть объективным даже в самых трудных случаях, — подумал он. — Батмунх человек образованный, на шахте с ним считаются, а что касается его личных качеств, не сто́ит портить ему репутацию».