Часть первая
Путь в тысячу ли начинается с одного шага.
Конфуций
Солнце садилось за темной стеной леса на западе, и там еще горел закат, а над морем уже клубились золотисто-сизые тучи, затянувшие горизонт серой дымкой дождя. Свет был рассеянным и желтым, а ветер, что дул с моря, становился все холоднее.
Маленький мальчик стоял в воде, и набегающие волны ласкали его босые ноги, нашептывая что-то успокаивающее, какие-то древние, известные только им истории о грозных морских царях и прекрасных царицах в коронах из кораллов и жемчуга.
Грезы уносили мальчика в дальние страны, где небо яснее и ярче, и необъятна морская ширь, где белые меловые утесы встают из волн, похожие на пенные короны, где закаты умирают долго, рассыпая в небе червонное золото. Там бродят единороги, и драконы рассказывают друг другу тайны мира, и тонко звенят колокольцы на упряжке старухи Нааг, королевы царства ночи, которая пролетает, рассыпая щедрой рукою звезды. Волшебные источники там никогда не пересыхают, утоляя жажду любого страждущего, и можно желать все, что угодно – ведь под неизвестными созвездиями мечты обязательно сбудутся…
Замечтавшись, мальчишка не заметил высокого мужчину, исподтишка наблюдавшего за ним. Чужеземец – а это был чужеземец, судя по куртке, украшенной бирюзой и медными пластинками, внимательно смотрел на малыша, улыбаясь тому, как тот сосредоточенно вглядывается в темнеющий горизонт.
Но, наконец, мальчик увидел этого человека и обернулся.
- Кто ты?
- Я? – чужеземец рассеянно посмотрел на него. – Я Дэвлин.
- Волшебник? – прищурился Римус, с любопытством глядя на незнакомца. Вид его был настолько необычен, что никем другим заезжего чудака нельзя было и представить.
- Я этого не говорил, - сказал мужчина. Он повернулся к мальчику спиной и некоторое время шел по пляжу, оставляя глубокие следы на мокром песке. Но потом, словно передумав, остановился, обернулся назад и, что-то прошептав, махнул рукой. Вечерний воздух под его пальцами сгустился, образовав странные завихрения, заискрился, и вот облачные корабли, надувая паруса, поплыли над спокойной водой залива к призрачным башням легендарного Нирматиля, города древних, к его золотым шпилям и легким куполам, ловящим свет вечернего солнца.
Римус застыл от восхищения, выронив всю свою «добычу». Недавние грезы чудесным образом воплотились в реальность, которая оказалась еще прекраснее, чем ему представлялось. Но пока он смотрел в закатное небо, незнакомец исчез, и видение стало тускнеть, пока не превратилось в самые обычные облака. Римус остался стоять посреди пустого пляжа, задумчивый и тихий. А когда его мать, бросив безуспешные попытки докричаться до сына, спустилась вниз со скалистого утеса, мальчик произнес с нескрываемым восторгом:
- Мама... Это был волшебник!
Женщина кивнула в ответ и ласково обняла сына. И вместе они пошли домой.
* * *
Остров Арун очень похож на шляпу – высокая зеленая гора, поднимающаяся из воды, окруженная «полями» - пологими лесистыми склонами. Мореходы называют его еще Шляпой Волшебника – и не только из-за сходства с колдовским колпаком, но и из-за того, что раньше на этом острове и в самом деле жили чародеи и колдуны. Но это было давно, и теперь на Аруне вряд ли можно отыскать хоть одного волшебника, хоть одну колдунью. Говорят, все они перессорились между собой и то ли извели друг друга, то ли просто отправились на более обширные и богатые острова или на материк. При этом колдуны умудрились поругаться с советом старейшин Аруна, которые славились своей обидчивостью и злопамятностью. После этого старейшины запретили на острове всякую магию. А со временем истории о волшебниках обросли невероятными подробностями, рождая предрассудки. Во всяком случае, искусство магии здесь недолюбливали и даже отрицали, несмотря на то, что в одном дне пути по морю находилась знаменитая Академия Магии Сорфадоса.
Арун - хмурый, негостеприимный остров, большую его часть занимают непроходимые леса и болота. Маленькие деревеньки, разбросанные по склонам горы Арх – потухшего вулкана, - упрятаны среди темных сосновых лесов и рисовых полей. Городов там почти нет, лишь крохотный портовый Фротт дремлет в конце длинной узкой бухты. Кажется, на этом острове никогда ничего не происходит – жизнь течет мирно и вяло, не богато и не бедно, и одно есть развлечение в прибрежных деревнях: смотреть, как проплывают на горизонте корабли с коричневыми и белыми парусами.