В конце длинного залива показался коричневый парус, и скоро небольшой бриг причалил к берегу. В начавшей суматохе никто не заметил скромно одетого молодого человека с котомкой в руках, который быстрым шагом пересек пристань и стал подниматься вверх по крутой улочке, выходящей к причалам. Он ни у кого не спрашивал дороги, а между тем любой житель Фротта мог поклясться, что видел его впервые.
Незнакомец поднимался по дороге все выше и выше, пока город не стал едва виден, скрытый поникшей от жары зеленью. Тогда путник обернулся к морю, слепившему глаза. Здесь, на высоте, жаркий летний ветер сменился прохладным бризом. Сердце молодого человека замерло от радости, когда он увидел спускающиеся уступами к воде поля, извивы дорог и окаймленный лесом берег. «Я дома!» - подумал он. И сейчас остров совсем не казался ему мрачным и серым, как много лет назад, когда он последний раз бросил взгляд на его вершину, похожую на шляпу волшебника.
Наконец позади остался знойный, пыльный путь. Молодой человек оказался среди освежающей прохлады лесов, его родных лесов, и все ближе подходил он к той прибрежной деревушке, где родился и вырос. Солнце уже скрылось за горой, и глубокие тени лежали на всей земле, когда путник увидел впереди огоньки деревенских домов. Он перешел прозрачный ручеек по шатким, хлипким мосткам, посередине которых вдруг остановился, постояв немного, что-то странное прошептал себе под нос, дотронувшись рукой до истертого дерева, и сразу стало заметно, что сделались крепче старые мостки. Путник довольно хмыкнул и поспешил дальше по мягкому ковру золотистой пыли, лежащей на дороге, и вот он уже стоит возле большого, грубоватого каменного дома. Дверь ему открыла немолодая, рыжеватая с проседью, женщина. Она с улыбкой посмотрела на гостя, спрашивая, что ему угодно, но вдруг осеклась на полуслове, и лицо ее изменилось – удивление и радость отразилась на нем, в глазах блеснули слезы.
- Римус! – сдавленный вздох, и вот она уже крепко обняла сына, а тот смущенно улыбался, и загорелые ладони ласково гладили волосы матери.
* * *
Спустя три года после окончания Академии, Римус впервые со дня своего отъезда оказался дома. Он с радостью и щемящим сердце восторгом узнавал знакомые с детства места. Казалось, ничего вокруг не переменилось с тех пор: те же рябины перед домом, только теперь ставшие выше и гуще, тот же заросший осокой пруд в низинке, быстрые речушки и склоны Арха, ощетинившиеся сосняком. Сколько удовольствия бродить по старым тропам детства, вспоминая, открывая для себя полузабытый мир!.. Сколько горькой радости в узнавании старых знакомых! Но если природа как будто и не менялась вовсе, то лица соседей и родственников Римус узнавал с трудом. Отец его еще не старик, конечно, но уже не было в нем прежней силы и ловкости, былого задора и жизнерадостности. Мать стала печальнее, она как будто истончилась, исхудала, сделалась похожей на легкие стебли тростника, еще крепкие, но готовые вот-вот сломаться от сильного порыва ветра. Зато сестренка, маленькая Демельза, которую маг запомнил семилетней крошкой, подросла, превратилась в красивую молодую женщину, веселую, неунывающую. Она уже вышла замуж и растила двоих детей: шкодливых, неистощимых на выдумки близнецов. Первое время Римус чувствовал себя с ней скованно – ведь и она едва помнила его.
- Надолго ты к нам? – спросила его мать в первый же день за маленьким праздничным ужином.
- Я и сам не знаю, - честно ответил молодой маг. – Пока я свободен, и дел у меня никаких нет… Мне дали год, поживу здесь до следующего лета. Потом вернусь в Сорфадос.
- У магов свои пути, верно? – невесело усмехнулся его отец, глядя непонимающе, с затаенной опаской и ненавистью.
Римус не ответил.
Безмятежный теплый вечер вдруг показался ему морозным, как будто волшебник стоял на пронизывающем ветру. Ему стало неуютно – внезапно он отчетливо понял, что теперь его ничего не роднит с этими людьми. Надежды, которым он жил в Сорфадосе, надежды на примирение с отцом, вдруг обратились ничем. С того самого момента, как Гидеон узнал о том, что его сын умеет колдовать, они стали чужаками друг другу. Да и что они знают о магии? О нем самом?.. Веками укоренявшийся страх перед чародеями отразилось и на его семье. Ведь когда он уезжал в Сорфадос, отец изо всех сил старался не пустить туда сына. И столько лет прошло… Тринадцать долгих лет, семь из которых он провел в Академии, а последние три года преподавал там основы магии. Он изменился за эти годы, постигая сложные науки, путешествуя, узнавая мир, перед ним все шире открывалась жизнь страны – от приморских поселков на востоке до горных деревень на севере. Говорят, что большие знания приносят большие печали, и Римус только сейчас до конца понял эту истину, осознавая, насколько отчужден он от своей семьи. Они уже сейчас относятся к нему по-другому, и сила, отметившая его, становится клеймом, по которому можно выделить его в толпе среди людей и сказать: «Вот идет маг».