— Их нет! — очень тихо заметил Эдик. — Боюсь, как бы такой же «сторож»… Я… пойду… обратно… сквозь скважину…
Эдик всегда бледен. Но сейчас он казался бледнее обычного… Редкие веснушки на носу исчезли совсем. Профессор понимал, что другого выхода нет.
— Иди!
Леля стала у руля.
Эдик, неуклюжий и громоздкий в термоводолазном костюме, пристегивал к поясу провода…
Если надо — они проведут ток от лодки. Эдик плыл в мутной воде, гроздьями поднимались пузыри над шлемом. И скрылся в скважине.
Лелька и профессор Логинцев ждали около часа.
В вечной и мертвой зелени гигантских листьев не гасло, не исчезало сверкание огней. А в кабине казалось, что в мире осталось единственное движение — суматошный бег секундной стрелки на часах.
Наконец сигнал: «Давайте ток!»
Лелька нажала кнопку.
«Д-зок! Д-зок!»
Лелька не улавливала времени. Стрелка на светящемся циферблате заметалась. Нет сил зафиксировать ее положение.
А вода — изумрудно зеленая, даже спокойная. Без теней. Где вы, тени? Где?
И вдруг… Скафандр вынырнул внезапно. Лелька не сразу поняла, кто это… Второй, третий… четвертый… Все!!! И сразу увидела ненавистные тени. Полосы стремительно надви-, гались. Подземный мир ревностно охранял свои владения.
Ни Саша, ни Вадик — никто из них не замечает. Медлить — гибель…
И Лелька в воде… Набросить провод на черные пластины… Подбиралась осторожно, рассчитывая каждое свое движение. Провод лег на острие… Отплыла. Подняла руку.
— Папа! Ток!
Смотрела, как корчатся, отступая, полозья, готовая броситься на них, если остановятся. Ее окликнули. Вадик.
— Быстрее в лодку!
Сам шел замыкающим. А потом, не снимая костюма, встал у штурвала.
Шестеро в лодке, а она рассчитана на троих… Немедленно к выходу!
8
Как Лелька ненавидела этот мутный мир! Больше суток они бьются у его выхода. Как проникнуть в узкое жерло гейзера, того самого гейзера, что привел их сюда?
Вадим, сам как каменное изваяние, не выпускает из рук рычаги управлений. За сутки не сказал ни слова, за сутки ни разу не взглянул на Лельку. И профессор молчит. Он сидит здесь же, в аппаратной, приткнувшись в уголке, и считает, исписывая листок за листком.
Лелька знает: от этих цифр зависит жизнь. Изъеденные солями стены л одни проросли, матовым налетом. Им не выдержать больше ни повышенной плотности тока, ни высоких температур. Силиколизавирол не оправдал себя в длительном испытании.
Как Лелька ненавидит эту духоту… В кабинах температура не может упасть ниже тридцати градусов. Саша очень разговорчив.
— Теперь везде и всюду будем говорить: мы пришли из сказки. Разве не сказкой было то, что мы видели: золотистая рябь розовой воды… Горящие изумруды, кровавые сапфиры в зелени фантастических зарослей? И разве то, что перед нами сейчас, не сказка?
«До чего же ты болтлив!» — с презрением думает Лелька.
Но он увлечен, уверен в себе.
— Можно считать установленным: полииновые породы образуются и сейчас… высокомолекулярная органика поступает из капилляров. Значит, там карбиды… реакции полимеризации, конденсации…
«Самоуверенность близка к глупости», — зло отмечает она. И сознает: «Я несправедлива к нему потому, что раздражена».
Пытается представить себе другое, что было совсем недавно. Тени-ножи нагоняют лодку. Послушная рукам Вадима, она увертывается, мечется среди сферических куполов, среди розового сияния.
«Цок!»
Схвачены! Но теперь они в костюмах.
Саша тщательно собирает записи наблюдений, прячет их в пластмассовый футляр. Ножи смыкаются… Ножи каждую секунду готовы раздавить его… Саша не забыл ни одной заметки, ни одного образца.
Петр Петрович отдает приказ:
— Лодку оставить! Будем по одному выбираться на поверхность. Захватать с собой записи и пробы.
Мужчины закрепили на груди чехлы с папками наблюдений, с образцами неведомых Пород. А море затаилось, как будто потемнело. Не упругой волной, а всей своей массой било о выступы пород, там, где вода устремляется в гейзер. Сиянье померкло. Пока еще далеко, но со всех сторон из-за лапчатых ветвей надвигалась темнота. Она шла очень медленно, но, кажется, неотвратимо.
Лельке хотелось закричать:
— Быстрее! Быстрее!
— Александр! Иди! — голос Петра Петровича one дрогнул.
Никто не шелохнулся, все только слушали… Саша шагнул к скважине. Туда, где бурлила вода. Оглянулся. Товарищи — пять темных фигур. За ними покинутая лодка, прозрачная, с тенями перегородок и приборов. И что-то надвигается из-за каменного леса, из-за причудливых, как будто ставших единым целым ветвей… Это уже не похоже ни на лес, ни на ветви! Огни в них погасли… Захлебнулись…