Вот когда ясна стала разница между похотливой самкой, желающей пополнить список своих трофеев, и юной влюблённой девушкой!
Рыска поцеловала Алька в губы с невероятной нежностью и легко соскочила с кровати, порхнула к окну и остановилась, глядя на улицу из-за занавески. А потом начала ловко расплетать косы, стоя вполоборота. Первые солнечные лучи играли на чёрных волосах всеми оттенками синего, зелёного и багрового. Рыска была такая милая, такая чистая, такая нежная, что Альк невольно ею залюбовался, и, конечно, тут же ощутил новый прилив желания.
Рыска почувствовала его взгляд, обернулась, и первое, что ей бросилось в глаза, - это его снова пришедший в боевую готовность орган. Она тут же покраснела и отвернулась.
Альк с кошачьей грацией перетёк в вертикальное положение, за долю щепки оказался рядом с Рыской и властно обнял её, прижав к подоконнику.
- Что, опять? - полушёпотом спросила девушка, на миг встретившись с ним глазами и снова ощутив, как перехватывает дыхание от близости его тела.
- А ты что, не хочешь этого? - прошептал Альк, касаясь губами её ушка.
Рыска покраснела ещё сильнее, однако, пряча глаза, призналась ему:
- Хочу...
Альк и сам уже это почувствовал: она снова задрожала и прильнула к нему всем телом, часто задышала и жадно ответила на поцелуй.
На этот раз он не торопился, медленно и со вкусом лаская Рыску, но теперь ей и самой не терпелось принять его поскорее. И Альк это понял, решив уступить её стремлению. Усадив девушку на подоконник, он вошёл в неё мягко, но страстно. Когда их тела снова слились воедино, Рыска сдавленно застонала, потом на миг подняла на любимого глаза, но тут же их отвела, в который раз за эту лучину смущённо зардевшись.
- Тебе не больно? - тихо спросил Альк.
- Нет... мне хорошо... - призналась девушка.
- Тогда стони, если хочется, - посоветовал он.
- Мне стыдно, - прошептала она в ответ, уткнувшись лицом в его плечо.
- Да-а? И кого ты стесняешься? Меня?
Рыска снова подняла на Алька глаза. Он улыбался, но не так, как раньше, а с невероятной теплотой и нежностью во взгляде. «Действительно, - подумала девушка, - какой смысл стесняться стонать?» Вообще уже стесняться нечего, последняя крепость пала. К тому же, так хорошо, что в это просто не верится!
Всё оказалось ново, непривычно, но до крайности приятно. Рыска оплела Алька как плющ и ловила каждое его движение, каждый вздох, пульсацию внутри. Она только сейчас поняла, как сильно любит его: всего целиком и каждую деталь его образа. Как приятно было видеть его лицо так близко, благо, стало совсем светло, и видно было уже хорошо, как головокружительны были поцелуи!.. Прикосновения к упругому мускулистому телу словно бы обжигали девушку, а от светлых шелковых волос она и вовсе сходила с ума, зарываясь в них лицом, вдыхая их аромат и не в силах надышаться.
А с телом её происходило что-то невероятное: страсть заполнила её всю, без остатка. В какой-то момент даже показалось, что стоит сделать ещё хоть одно движение, - и она разлетится на осколки... А в следующий момент, когда это движение было сделано, внутри словно что-то взорвалось. Стало настолько хорошо, что в вероятность такого счастья на земных дорогах просто не верилось.
Рыска судорожно вцепилась в Алька и застонала, на миг потеряв чувство реальности. Мир для неё снова на мгновенье погрузился во тьму... А потом накатило ощущение невероятного тепла и покоя.
Альк, продолжая обнимать обмякшее в его руках тело, думал о том, что такого искреннего проявления чувств раньше видеть ему, пожалуй, не приходилось. Такое нельзя было сыграть, и это льстило ему невероятно. Однако всё равно спросил Рыску, хорошо ли ей было. Получив утвердительный ответ, он отнёс девушку в постель и всё продолжилось, - раз, другой, третий... А когда сил уже не осталось, а за окном вовсю светило солнце, они просто лежали, обнявшись и слушали доносящиеся с улицы звуки просыпающегося большого города.
Озвучить произошедшее никто не решался.
Часть первая. Господин посол. Глава 6
Теперь, когда всё закончилось, Рыска усиленно прятала глаза и в глубине души умирала от стыда. Ей вообще раньше казалось, что такими вещами положено заниматься только глубокой ночью, в темноте, да и не представляла она, что порядочной девушке может и захотеться этого, и понравиться. Однако ведь вон какое дело: именно самой и захотелось, да так, чтоб всё видеть, и никто её не принуждал.