На этот раз тишина наступила надолго: требовалось время для осмысления услышанного. Всем.
Рыске до ужаса хотелось обнять и попытаться утешить учителя, и будь они одни, так бы она и поступила, но в присутствии мужа и названного брата она этого сделать не посмела.
А потом хозяйка дома вежливо постучалась в отведённую гостям комнату и попросила помочь ей с матрацами. Жар и Альк вышли следом за женой хозяина дома, и учитель с ученицей остались один на один.
- А... почему Вы вдруг сравниваете себя с Райлезом? - насмелилась спросить Крысолова путница.
Тот невесело усмехнулся, продолжая смотреть в огонь камина.
- А с кем ещё-то? - спросил он. - Законы и традиции Общины попрал и предал - это раз; умом слегка тронулся, пусть и от любви, но однозначно - это два; решил, что что-то могу сам, без помощи коллег и Пристани - три. И «свечу» отпустить, как и он, не смог... А хуже него потому, что он-то Алька ненавидел, а я Зару любил и всё равно - не отпустил: кишка оказалась тонка!..
- Нет! - жарко возразила Рыска: история потрясла её до глубины души! - Это же только потому, что Вы боялись, что она Вас потом бросит! А вовсе не из-за жажды власти или сумасшествия, как Райлез!
- Ох, доча, доча, - по-стариковски прокряхтел Крысолов, - ты ведь тоже боялась, что Алька держит с тобой только «свеча» и тоже не хотела его терять, но страшнее этого страха для тебя были его страдания, и ты просто делала то, что тебе говорили...
- Я мало что тогда понимала!
- А если б поняла, если б имела такую возможность, то отпустила бы его. Не смотря ни на что - отпустила бы, я уверен, - подвёл итог путник, - так что, не оправдывай меня: мне нет прощения, потому что сам себя я никогда не прощу, - он резко поднялся из кресла и вышел, тихо притворив дверь.
***
Луна светила в небе над заснеженным городком. С востока снова наползали облака - тихо, крадучись, словно без участия ветра. Да и не было никакого ветра... А тишина стояла такая, что звук открывающейся двери показался жутким треском пополам со скрипом, отдающим сразу в мозги.
Крысолов не обернулся - так и продолжал стоять, скрестив руки на груди и глядя на луну, словно старый израненный волк, у которого уже даже нет сил, чтобы горестно повыть на равнодушное ночное светило, и остаётся лишь молча созерцать его.
- Ну ты что? Пошли, холодно же! - угрюмо буркнул за его спиной Альк. На морозе, после тёплого, заботливо протопленного дома, в накинутом поверх рубашки кожухе, его мигом затрясло.
- Я думал, не ты придёшь, - на миг обернувшись через плечо, бросил Крысолов.
- Я её не пустил, - сделав ударение на первом слове, произнёс Альк, - она плохо себя чувствует... Да какая разница-то! Ты долго собираешься здесь торчать?
- А может, я сегодня решил в каприз обваляться, как ты у нас обычно делаешь. Вот теперь стой тут со мной и суши мои сопли! - полуворчливо-полушутливо ответил Крысолов, глянув на белокосого через плечо.
- Ещё чего! Я сейчас уйду! - пригрозил Альк.
- Не уйдёшь, - спокойно проговорил путник.
- Ещё как уйду! - саврянин взялся за дверную ручку.
Наставник снова, но уже с усмешкой взглянул на ученика и напомнил:
- Если вернёшься без меня, Рыска выскочит на улицу сама, тут же, и ты её не удержишь, а потом ещё и пилить тебя будет. Уверен, что ты этого не хочешь!
- Ой, ладно, - сдавшись, проворчал белокосый. Постоял немного молча и произнёс совсем другим тоном, уже не глядя на наставника: - Я и не знал, что всё было так серьёзно, - помолчал ещё. - Но ты ведь сам не раз говорил: то, что нас не убивает, делает сильнее...
- Или калеками, - задумчиво произнёс старый путник, - твои слова.