Лагерь они обошли с востока, и только собирались начать искать место для ночлега, как Рыска, взглянув куда-то влево, радостно рассмеялась.
- Ну хоть раз повезло, - проговорила она и направила туда нетопыриху. Жар сразу понял, что именно его подруга там увидела и устремился за ней, а вот Альк просто последовал за спутниками, лишь по дороге разглядев, что именно их так порадовало, - уже смеркалось, а в сумерках видел он плохо и с каждым прожитым годом - всё хуже.
...Большой шатёр командующего армий с фамильным гербом стоял чуть обособленно, так, словно другие, менее богатые шатры расступились, освободив для него большую площадь, и выглядел в сумерках чем-то похожим на замок, возвышающийся над веской. Увидев его, Альк сначала не поверил глазам, а потом впервые за последние дни искренне и радостно улыбнулся.
Уже практически стемнело, когда войдя в шатёр, друзья увидели и господина Хаскиля, и его гостью, госпожу посла Иргемаджина. Высокопоставленные господа беседовали у огня, попивая чай.
Когда взгляды ринтарки и иргемаджинки встретились, аристократка радушно улыбнулась, а вот весчанка, хоть и давно уже ставшая путницей, вдруг почувствовала свою ущербность, и сначала вытянулась в струну, затем поникла... В душе её бушевал ураган. С одной стороны, Рыску обуревала ревность, с другой... она была даже рада... или должна была радоваться. Ведь именно этого она на днях и хотела: чтобы приехала Марина, а значит, пусть будет так. Раз ей суждено погибнуть, Альк по крайней мере будет не один...
- Я на улице подожду, - уронила путница и осторожно высвободив из руки мужа вмиг похолодевшие пальцы, скользнула назад, вон из шатра.
Часть девятая. Под Дланью Сашия. Глава 11
Жар нашёл куда-то запропавшую Рыску в роще, недалеко от лагеря, сидящей на пне и замершей, словно каменное изваяние. Девушка просто сидела и смотрела в пустоту, без всякой видимой цели. Хорошо хоть, нехолодно сегодня, подумалось Жару. Однако он снял с себя кожух и накинул на неё, но Рыска, казалось, даже не заметила этого.
- Долго собираешься тут мёрзнуть? - спросил он. - Простудишься ведь. Пошли уже, меня за тобой послали. Там ужин подают.
- Я не хочу, - буркнула путница.
- Рысь, что с тобой? - не понял Жар. - Хватит переживать. Мы все здесь... Мы тебя защитим! - На этом месте Рыска беззвучно, невесело хмыкнула и метнула на Жара быстрый взгляд. - Пошли... - повторил он, - а то ведёшь себя прямо... как Альк тогда, в пещерах...
- Да не в этом дело! - оборвала его Рыска.
- А в чём?
- Там эта Марина! Я туда не пойду.
Жар пожал плечами.
- И что? - не понял он. - Марина нам не враг, и предложила свою помощь, между прочим!
- Она любовница Алька! - изрекла Рыска.
- Тьфу ты! - Жар аж ногой притопнул, - тут судьба всего тсарствия решается, а ты о такой ерунде...
- Ерунде?! - внезапно вскинулась Рыска. - Да я бы посмотрела на тебя, если бы тебе, не дай божиня, такая ерунда выпала! Да ещё и перед смертью!
- Да ты чего, Рысь, с ума сошла? - искренне удивился бывший вор, во все глаза глядя на названную сестру.
- А ты бы на моём месте не сошёл?
- Я ж тебя просто поддержать пытаюсь...
- Иди вон его поддержи! - совсем уж истерически выкрикнула Рыска. - Ишь, слюни распустил, как только увидел её... А ты иди, иди, может, она и тебе заодно даст! - зло добавила путница.
Она ещё много чего говорила, но Жар уже не слушал: он просто смотрел на подругу и качал головой. Ему было её искренне жаль, но он ничем не мог помочь.
- Ты дура, - беззлобно произнёс он, когда она, наконец, умолкла.
- А ты кобель! - прошипела она. Кричать больше не могла: голос сел. - Такой же, как и мой муженёк! Оставьте меня оба в покое! Дайте сдохнуть хоть...
Жар протянул было руку, дотронулся до Рыскиного плеча с намерением обнять и попытаться утешить, как не раз бывало в детстве, но девушка лишь недовольно дёрнулась, сбросив его руку. Пришлось Жару, цокнув языком, в самом деле отправляться прочь. Что толку было её убеждать? Она не ребёнок, да и вообще, многих насквозь видит. Да и поднадоела, если честно, её упёртость и замкнутость за последние дни! Надо вот рассказать всё Альку - и пусть сам с ней разбирается... А то ему, Жару, ещё перепало, кобелём обозвала! А он, между прочим, с самой свадьбы Селине не изменял! Да что они, эти женщины, вообще в любви понимают? Откуда им знать, что значит любимая жена, та, от которой и на шаг уходить не хочется?