Путница давно поняла, что если спрячется за спиной своего любимого и спасётся сама, то её жизнь потеряет смысл, как и было всякий раз, когда она оставалась без него, и на этот раз это уже точно будет навсегда. Да и если она погибнет сама, пытаясь спасти его, то случится нечто ещё более страшное - то, о чём говорил Альков дед много лет назад, и это уже не было просто его выводом или домыслом... А потому в следующий момент Рыска выпустила ладонь Алька и отошла на шаг, продолжая смотреть на него и качать головой. С Альком всегда было невозможно спорить, теперь и подавно, а значит, она и не будет этого делать.
- Ладно... - неуверенно произнесла она, - раз ты так считаешь... Можно тебя хотя бы проводить?..
- Нет! - жёстко оборвал жену белокосый, вдруг припомнив то их прощание в Чеговицах, когда своими слезами она чуть и его до слёз не довела. - Возвращайся в шатёр и жди меня, - повелел он. - Я обещаю тебе, что вернусь.
С этими словами путник накинул капюшон и направился к причалу.
***
...Три лучины спустя Рыска всё ещё продолжала стоять и смотреть вслед кораблю. Ледяной северный ветер дул в лицо, но ей было не до этого.
«Теперь достаточно далеко, - думала она. - Теперь он не почувствует.»
И тогда, закрыв глаза, она увидела дороги - так чётко, как никогда прежде, словно вознеслась над миром, над самим временем, и смогла окинуть взглядом всё одновременно - и будто бы только эти дороги, видимые лишь ей одной, в этом мире и остались, а всё остальное ушло, потерялось, стало неважным...
На дорогах она видела и исход войны: то скорую победу, то ещё годы и годы страшных, кровопролитных битв.
Она видела и то, что в обозримом будущем ожидало её близких, и на каждой дороге это было по-разному, с одной лишь общностью: за одни жизни приходилось платить другими!
Была, как оказалось, и дорога, на которой они с Альком оба выживали... теряя всех остальных и оставляя тсарствие на милость победителя.
И как ни верти, но по итогу каждой выходило так, что кто-то один из них должен был стать камнем преткновения, своеобразной жертвой за победу в этой войне.
...А потом прояснилась и та, ранее неведомая, туманная, но, как оказалось, всё же, единственно приемлемая и правильная дорога.
- Спасибо... - губы путницы шевельнулись, лицо озарила нежная улыбка. Предчувствие её не обмануло.
На этой дороге приходил конец кровожадной тсарице-видунье.
На этой дороге заканчивалась война - скоро, с малыми потерями, если не считать те, что уже случились.
На этой дороге великое объединённое Савринтарское тсарствие существовало долгие и счастливые века, приумножая свою славу и разрастаясь.
На этой дороге древний род Хаскилей, который ей выпала честь продолжать, приумножался, процветал и дальше...
А еще выживал и выздоравливал учитель; Марина, посол Иргемаджина благополучно отправлялась домой; сын целым и невредимым возвращался с войны вместе с товарищами - на радость тёти Ульфины и матери близнецов; Иоланта и Вангелия вырастали в прекрасных дев и проживали счастливую, долгую жизнь...
А самое главное, на этой дороге Альк продолжал жить... и забывал её, свою жену, словно её и не было в его жизни никогда!
Что будет на этой дороге с ней самой, Рыска даже не стала выяснять, ибо выбирала её не для себя, а для других. Наверное, решила она, тогда, много лет назад, в тот день, когда появился на свет её сын, Саший вернул ей её дар, а затем хранил, не позволив ни замёрзнуть насмерть среди ледяного безмолвия, ни стать крысой в Зале Испытаний, ни закончить путь на помосте, выйти живой из стольких сражений, - а всё для того, чтобы сейчас она выбрала эту дорогу.
Вот только интересно: а зачем это всё нужно Сашию? Зачем он помогал ей всю жизнь? Сейчас направил на эту дорогу - зачем? Может быть, от того, что не так уж он и плох, не так страшен, как принято о нём думать? Похоже, он вообще отличный парень, этот Саший, как Альк: только поначалу кажется злым и циничным, а если заглянуть глубже, то лучшего и не попросишь?..
Надо же, к чему можно прийти в конце пути!
Рыска вздохнула.
Альк...
Даже не попрощались... Но на это стоит лишь горько улыбнуться: в их жизни прощаний было больше, чем достаточно.
Огромный ворот подался неожиданно легко, и выбранная дорога стала единственной.