...Кто-то тронул Рыску за плечо, и она словно очнулась.
Порыв ветра вмиг разрушил видение, стало холодно и неприятно. Путница поёжилась и накинула слетевший капюшон... А потом обернулась и, увидев Марину у себя за спиной, кивнула ей.
- Я думала, ты не согласишься остаться здесь. Всеми правдами и неправдами поедешь с ним... - уронила иргемаджинка.
- Пришлось подчиниться, - уронила Рыска, глядя в морской простор остановившимся взглядом. Корабль уже исчез в туманной дали, за полосой прибоя.
- Мне казалось, ты более упрямая, - словно бы с лёгким укором произнесла Марина.
Рыска обернулась, оглядела её... Никогда б не подумала, что такой момент своей жизни ей придётся разделить с бывшей любовницей собственного мужа... Однако выбора особого не было, да и, честно говоря, Марина ей нравилась: отчего-то присутствие девушки воодушевляло Рыску.
- Тебе правильно казалось, - с улыбкой кивнула путница и тут же задала вопрос: - Ты поможешь мне?
Марина думала лишь щепку.
- Что нужно делать? - спросила она.
- Идти на Пелигос. А у тебя есть корабль... Ваши иргемаджинские корабли быстроходнее наших, и... если выехать сегодня, то мы прибудем на остров раньше них.
- Вдвоём?
- Я тебя не прошу. Просто дай корабль - и всё... Я справлюсь и одна...
Но Марина перебила её.
- Ты представляешь, что будет, когда мы доберёмся туда? - она произнесла это как-то одновременно радостно и безнадёжно.
- Я представляю, что теперь будет, если я останусь здесь, - вздохнула Рыска, - Если кто-то и должен убить Виттору - то это я, - сказала она и тут же воочию увидела, что сможет это! Что у неё получится! Вот так просто получится - и всё. Слепой поворот.
- Альк сказал мне, что ты можешь погибнуть... - уронила Марина.
Рыска по-девичьи звонко, весело рассмеялась: ну как же ей надоел этот разговор!
- Я погибну в любом случае, - махнув рукой, проговорила она как о чём-то мелком, несущественном, неважном, - это моя судьба. А ты... Ты ведь тоже его любишь - я это вижу. Вижу и без дара, и поэтому - не ради меня, не ради страны, которая даже не твоя родина - ради человека, который тебе дорог, прошу: помоги мне. Помоги - и, возможно, он будет с тобой, - Рыска глубоко вздохнула и ощутила, что нет в ней больше ни страха, ни ревности
Марина стояла, опустив глаза: так же, как от Алька, от Рыски ничего не выходило скрыть. А от проникновенной речи путницы сжималось сердце, подступал к горлу ком, и не разрыдаться прямо тут же у иргемаджинского посла так и так не получилось бы...
- Не реви, - спокойно попросила её Рыска.
- Мне так жаль... - всхлипнула Марина.
- А мне уже нет, - улыбнулась чернокосая путница, снова устремив взор в морскую даль. - Я даже рада, что всё скоро закончится: устала переживать. - она помолчала, - Я готова в дорогу. Если ты согласна помочь, прикажи снаряжать корабль.
Часть девятая. Под Дланью Сашия. Глава 15
Приболотинский молец, присланный в веску сразу после ухода предыдущего и отслуживший здесь уже более пятнадцати лет, ни разу не видел, чтобы эта женщина так истово молилась. Ничто и никогда не загоняло её в молельню так надолго: уже почти сутки стояла она на коленях перед изваянием Хольги и как заведённая била земные поклоны.
В позапрошлом году у неё умер муж: перебрав в праздник хмельного, утонул в колодце. А сын их погиб на войне давненько уж, лет пять назад. И хотя у бедолаги никого с тех пор не осталось, не стремилась она в святую обитель, - всё больше трудилась в своём огородике, могилки родителей да мужа на жальнике обихаживала, на народных сборищах молчала, а то и вовсе на них не ходила, а уж в молельне-то её годами не видели! Что привело её сюда сейчас, никто не знал, но было сие удивительно и для мольца, и для весчан, однако женищина, ни на кого не обращая внимания, с самого вчерашнего вечера ни на щепку не прекращала молиться.
Раздумывая, стоит ли уже напомнить старухе, что молельня на ночь таки закрывается или, может быть, как и вчера, позволить ей остаться тут до утра, молец вышел на улицу, попутно открыв дверь одной из припозднившихся прихожанок - женщине лет сорока, пришедшей с тринадцатилетним сыном и одиннадцатилетней дочкой.
- Всего доброго, батюшка, - попрощалась было она, да задержалась в дверях, пропустив вперёд себя на улицу детей. - Прошу: помолитесь о грешной душе раба божининого Викия, помяните добрым словом, - добавила женщина, - а то что-то сниться мне часто стал, - призналась она с содроганием, - будто готовлю я обед в его доме, как часто в своё время бывало, а он вдруг заходит в кухню, да не через дверь, а прямо из печки, в саже весь и с рогами, как у коровы!