- Какой ты стал! - восхищённо произнесла госпожа Хаскиль, отстранившись и оглядев его. Она, как и все матери на свете, видела сына не осунувшимся после болезни несчастным и уставшим, но молодом, красивым и полным сил, - и думать по-другому не желала. Временное, не самое лучшее состояние совсем скоро пройдёт - иначе и быть не может, и тогда все увидят то же, что видит она. - Что произошло? Расскажи мне всё, - с улыбкой попросила она.
«Всё я никому не могу рассказать», - подумал Альк. А вслух спросил, словно бы не слышал:
- Долго я так?
- Долго, - кивнула мать, на миг погасив улыбку, - больше недели. Я... да и все... жутко переволновались за тебя.
Альк вздохнул.
- И ты всё это время была здесь? - спросил он.
- А где ж я, по-твоему, должна была быть? На то я и твоя мать, - снова с улыбкой ответила она.
Альк всегда ценил в ней это: не смотря ни на какие беды, мама оставалась веселой, доброй, открытой, и при этом - преисполненной долга. Порой она могла вспылить, и даже сильно, но никогда не унывала, и это придавало сил окружающим. Вот и сейчас она даже не собирается проливать слёзы о прошедшем: она радуется тому, что есть - тому, что просто видит сына живым!
И, наверное, поэтому Альк без всякого стеснения произнёс:
- Прости, что мы столько лет не виделись.
Она, всё с той же улыбкой, лишь покачала головой и отвела с его лба прядь волос.
- Простить - за что? - спросила она. - За то, что не остался навсегда ребёнком? За то, что вырос?
- Нет, но... меня семь лет не было. Я мог хотя бы тебе написать... - пожал плечами Альк, на миг отведя взгляд: вот это было то, за что ему было действительно стыдно.
- Значит, были другие, более важные дела, - возразила ему мать.
- Ну зачем ты меня оправдываешь? - вздохнул Альк. - Лучше б поругала.
- Уверена, ты и сам себя поругал, вдоль и поперёк. Ну и будет с тебя, - госпожа Хаскиль вновь улыбнулась и поцеловала сына.
Они помолчали. Альк прислушался к себе: ничего не было, только слабость и пустота; если попытаться сейчас подняться с кровати, - упадёшь неминуемо.
Он посмотрел на мать. Постарела... Дед был прав, как и всегда: постарела, да не на пять лет, а на все пятнадцать. Или ещё больше.
- Ты так плакала перед тем, как я ушёл, - уронил он, припоминая то, чему даже не придал тогда зачения.
Но мать только плечами пожала.
- Да кто угодно плакал бы на моём месте, - махнула она рукой. - Так у всех: когда дети взрослеют, когда начинаешь это в полной мере понимать, становится в первый момент либо грустно, либо страшно, либо завидно, и это нормально. Главное, чтобы не было стыдно... а всё остальное проходит, и снова начинаешь гордится ими - впрочем, будут свои, поймешь... Но с тех пор прошло много лет. Я столько думала о тебе... - мать нахмурилась. - В конце концов я поняла: ты бы ушёл все равно. И Пристань тут совершенно ни при чём. Тебе просто не подходила та дорога, которую пытался навязать отец, и нужно было искать свою, вот и всё. - Она отёрла некстати набежавшие слёзы и на щепку отвернулась.
- Я ведь её так и не нашёл, дорогу эту, - вздохнул Альк.
Мать опять улыбнулась и покачала головой.
- Ещё найдёшь. Ты молод. И я в тебя верю, - кивнула она. - Но ты даже не представляешь, как я рада, что ты жив! - она снова крепко и нежно, как это умеют только матери, обняла своего повзрослевшего сына.
- Я рад так же, как ты, - Альк обнял мать в ответ, на миг закрыв глаза.
- А о той девушке ты мне расскажешь? - напрямую спросила госпожа Хаскиль, отстранившись и посмотрев сыну в глаза.
Взгляд его на миг затуманился, сердце забилось было чаще... но и на это, как оказалось, не было сил. Да и говорить о потере, и при том расстраивать мать Альк не хотел: это было бы слишком.
- Уже наболтали? - попытался отшутиться он.
- Что значит - наболтали? Вообще-то, я здесь хозяйка, мне всё положено знать, - напомнила она. - Ну так как? Ты расскажешь?
Альк вяло пожал плечами.
- Как-нибудь потом, - ответил он. - Сейчас лучше поесть. - есть Альку не хотелось совершенно, но это было прекрасным поводом для перемены не очень приятной темы.
Мать тут же понимающе кивнула.
- Да, ты прав, - согласилась она. - Поесть нужно, а то совсем исхудал. А потом ванну принять и ещё поспать. Согласен?
- Согласен, - со всей возможной для своего беспомощного состояния бодростью ответил Альк.
- Ну, тогда пойду на кухню и чего-нибудь принесу, да распоряжусь, чтобы тебе приготовили ванну. А там посмотрим... - продолжая улыбаться, сказала госпожа Хаскиль потрепала сына по щеке и, поднявшись с его кровати, на которую присела во время разговора, направилась к двери.