У Микки была акустика и отличный страт пятидесятых, с кленовой рабочей поверхностью грифа — он держал их в студии. К сожалению, через много лет их кто-то украл. Он рассказал мне, а я ответил: “Микки, мне очень грустно это слышать”. Это были его инструменты. Ужасно.
В любом случае, я подумал, что будет справедливо принести на фотосессию Harmony и J-200. Конечно, Gibson — не тот самый — это же не я его тогда украл! Но я поговорил с гитарным коллекционером Перри Маргулеффым о гитаре Микки, и он смог определить модель, поскольку я играл на той, где был бридж “тюноматик”, а таких было сделано совсем немного. Теперь после моих слов, они, наверное, будут стоить в три раза больше! Перри не так давно нашел одну такую и подарил мне на 70-летний юбилей, и я реально очень благодарен ему за это.
Harmony — достаточно обычная гитара. Чем она тебе понравилась?
Что мне в ней понравилась? Она помогла мне придумать все эти удивительные песни! (смеётся) Она вдохновляла меня. Она не сопротивлялся мне, и она не расстраивалась. Она как-будто говорила мне: “Продолжай, мужик, давай мне еще больше! Вперед!"
А какие электрические песни были сочинены на ней?
Я помню, что “Ramble On” и “What Is and What Should Never Be” были придуманы на ней. А вот материал типа “The Lemon Song” и “Moby Dick” сочинялся на электрогитаре.
Ты использовал комплект с третьей струной без оплетки? Твой звук, особенно на первом альбоме, очень яркий.
Да, иногда. Дай подумать. Я не безошибочен на счет таких вещей, но вопрос хороший, и надо бы знать на него ответ. Я могу сказать, что точно использовал третью струну в оплетке на первом альбоме, потому что это была гитара Микки, и я не менял на ней струны. Надо бы вспомнить про остальные.
Было бы интересно узнать, как ты получил такой гладкий сустейнистый скрипичный звук в соло на “Ramble On”?
Я использовал нековый датчик своего леспола, убрал высокие частоты на ручке регулировки на гитаре и пропустил все через сустейнер, который мне сделал Роджер Майер несколькими годами ранее. Когда я записывался, то мыслил с точки зрения создания звучания типа аранжировок классических струнных.
Много лет не смолкают споры о том, какие электрогитары ты использовал на первом альбоме.
Сложно поверить, но я играл на своем Fender Telecaster на всем альбоме, за исключением одного трека. В то время кто-то пытался продать мне Gibson Flying V. Я не знаю, почему они решили, что я могу его себе позволить, поскольку на самом деле точно не мог, но я попросил просто попробовать. Я принес его в студию Olympic и использовал на ”You Shook Me”. С этими большими хамбакерами гитара была настолько мощной, что можно услышать, как она перегружает усилитель в середине песни. Я возможно прибрал громкость, но мне реально понравилось слышать, как усилитель по-настоящему сражается со звуком. Это была настоящая битва за то, чтобы электроника вывела звук из того динамика.
Возможно та гитара ушла к Киту Ричардсу, но, на самом деле, не знаю.
Первый альбом был записан за 35 часов в течении нескольких недель. У тебя не хватало средств или вас поджимали сроки?
Скорее, больше первая причина. Мы еще не были подписаны рекорд-лейблом, и поэтому все было сделано с безжалостной эффективностью. Мы не записывались второпях, и мы все еще были творческими, но мы не забывали о часах. Правда, нам не требовалось много времени. Мы отрепетировали материал и играли на гастролях. После этого каждый из нас был готов войти в студию и записать альбом, и не было нужды растягивать это до бесконечности. Когда ты слышишь “Good Times, Bad Times”, то на это ушло столько времени, сколько нужно было. Там не было слишком много неправильного, за исключением пары изворотливых гитарных фраз в конце. Мы записывали первый альбом по большей части так же, как и BBC Sessions. Нам не нужны были бесконечные дубли и разгильдяйство. Мы знали, как нужно играть наши песни.
Откуда взялась запись концерта из Парижа, которая опубликована на сопроводительном диске к первому альбому? Вы, ребята, просто огонь.
Смешно, но я узнал о ней от бутлегеров. Я обнаружил эту запись в Японии. Я послушал и подумал, что мы хорошо там сыграли. Мы все делали хорошо на том концерте. И мы провели некую детективную работу и обнаружили, что это был записано на Французском радио и мы можем определить, где находится чистый цифровой файл концерта.