Люди обычно говорили: “Вау, у вас были эти потрясающие гитаристы”. Но они забывают, что мы все были практически зародышами. Мы же начинали подростками. Эрик мог несколько дней учить один мелкий рифф, отрабатывать бенд на струне или пробовать играть стоя. Так рождалась новая история. К тому моменту, как мы играли с Битлз, у Эрика уже был тот замечательный “бьющий в лицо саунд”, который сделал его нашим секретным оружием. Джордж Харрисон тоже был отличным гитаристом, но он все еще играл эти мерсибитовые штуковины с севера.
Возвращаясь к блюзу, расскажу отличную историю, от которой всегда ржу. В Британии было агенство National Jazz Federation, которое в рамках культурного обмена привозило из-за океана черных музыкантов типа Мадди Уотерса и Санни Бой Уильямсона, нанимая им местных музыкантов в качестве аккомпаниаторов.
Мы играли несколько концертов с Санни Боем, который внутренне еще оставался в своих пятидесятых, и выглядел злобным ублюдком. Как змей. Очень высокий, с носом картошкой, но какой музыкант! Он бывало подносил ко рту хроматическую губную гармошку, заглатывал её и играл. Понеслась! Его мастерство — это что-то другое. К тому же он был вечно пьян, и, я думаю, Кит Рельф, именно тогда, к сожалению, подцепил свою привычку бухарика, таскающего бутылку вискаря в кармане. Когда Санни Бой напивался, то делал “типичную штуку, которую творят черные музыканты, играющие с белыми” — менял все в песнях, просто, чтобы нас запутать. Но, надо сказать, нас сложно было застать врасплох. А он, чтобы сбить нас с толку, делал всё, что можно.
Через несколько лет Робби Робертсон из группы Band расскажет нам, что когда Санни Бой вернулся из Англии, то сказал Робби, что играл там с британской группой, которые настолько плохо хотели играть блюз… что реально играли его так плохо!
ПОСЛЕ ТАКОГО ОПЫТА было ясно, что мы не настоящие блюзмены. Мы любили блюз, но решили попробовать прогуляться по другим музыкальные территориям. Это было очень важно, и иначе мы бы не выжили. Вот в такой момент издатель принес нам демо-запись песни “For Your Love”.
Мы уже записали пару синглов, которые были нормальны, но, однако, не пробили брешь в национальных чартах. Мы видели, что “For Your Love” — это крутая песня, и сделали для неё по-настоящему прогрессивную арранжировку. Там были бонги, контрабас, Брайан Аугэр на органе Хэммонд и всё остальное. Очень хорошо помню ту студийную сессию. Это было волшебно, и невозможно было не заметить витавшую в воздухе энергетику. И вот тут у Эрика с Полом случились расхождения относительно будущего группы. Эрик не хотел идти этим путем. Он думал продолжить играть блюз, и не мог принять “For Your Love”. Поэтому он ушел.
В результате с “For Your Love” мы взмыли в чартах со скоростью летевшей на Луну ракеты, но без соло-гитариста. И это была беда, поскольку в те дни в округе не было никаких гитаристов — парней у которых были яйца, рубануть бенд и отколоть фишку.
Единственный, о ком мы могли думать, — это был Джимми Пейдж. Мы знали его как студийщика и обладателя репутации крутого, универсального музыканта, невероятного профессионального. Поэтому он был очевидным выбором. Но так же, казалось, что ему очень комфортно заниматься своей студийной работой. Разве кто-нибудь мог его обвинить? Он так много учился. Он работал с лучшими людьми мира звукозаписи, такими как продюсеры Глин Джонс и Микки Мост, и студийные музыканты как Биг Джим Салливэн. Это были герои.
Когда Джимми нам отказал, у нас была легкая паника, но мы его не обвиняли. Он еще учился. Потому этот парень и стал гениальным продюсером. Он был очень наблюдательным и смотрел, как другие парни создают и нарушают правила. Для него это был огромный учебный курс как по технической части, так и по исполнительской.
Но, отличная вещь была в том, что он указал нам на Джеффа Бека, который играл в группе Tridents. Мы посмотрели их выступление в Eel Pie Island, и Бек был просто фантастичен.
Джефф был настоящим тихоней. Он изъяснялся через свою гитару; так он разговаривал. Ему было реально сложно, потому что он пришел в группу, где все были вместе уже несколько лет. Ну, и, ты знаешь, группы — это странные явления. Там все ближе чем в браке. У нас был свой язык, свой юмор, причем многое из этого было придумано Эриком, если так можно сказать. Джефф отличался от остальных нас и выглядел немного неотесанно — он был механиком. Помню, он рассказал мне историю как его кто-то взбесил, и он в ответ облил всю его машину средством для снятия краски. Я тогда еще подумал (с сарказмом): “Да, это как раз то, что нам нужно в группе”. Социально Джефф не очень хорошо вписался в команду, но музыку всегда играл самую удивительную.