Люди годами жаловались на то, что я не играю живьем соло из альбомов, особенно если речь идет о чем-то типа “Stairway to Heaven”. Вот почему я решил сыграть это нота в ноту на нашем реюнион-концерте в 2008 году — просто чтобы доказать, что я могу это сделать!
Что мне нравится в импровизации — это то, что в крутой музыке есть что-то от натяжения и высвобождения, когда ты иногда что-то вытаскиваешь и иногда нет. И это не ошибка, если ты не сыграл что-то крутое, это больше похоже на героическое затруднение. Когда ты окружен великими музыкантами, как это было у меня, то твои шансы на успех выше.
Ты готовился к съемке? Парился на счет того, чтобы сыграть получше для истории?
Нет, вообще, такого не было. Я думаю, единственным способом подготовки к фильму было то, что я пять ночей не спал! Это правда.
Когда ты оглядываешься назад и пересматриваешь фильм, слушаешь саундтрек, то выделяешь что-либо?
Я думаю, “The Rain Song” была действительно хороша. Могу поспорить, что ты не ожидал, что я это скажу, но там есть реальный драматизм. Это не такая хорошая версия, как студийная, но, думаю, у неё есть свой характер. Мне еще нравится часть со смычком на “Dazed and Confused”, которая очень хорошо подходит к фантазийному сюжету.
Кто чинил скрипичные смычки, которые ты вечер за вечером убивал во время исполнения “Dazed and Confused”? Ведь подлатать смычок — это совсем не то, с чем может справится любой гитарный техник.
Как ты знаешь, новые скрипичные смычки весьма дороги, и поэтому мы покупали связку деформированных и брали их в дорогу. Они стоили намного дешевле!
Тур 73 года проходил в поддержку альбома Houses of the Holy, который вышел после монументального четвертого альбома. Вы ощущали какое-то давление, которое задал предыдущий альбом и “Stairway to Heaven”?
Конечно, но мы не позволяли ему влиять. Моя главная цель была просто продолжать катиться.
Одна из моих любимых песен на Houses of the Holy — это “The Song Remains the Same”.
В оригинале это должно было быть инструментальной пьесой — увертюрой, которая предваряла “The Rain Song”. Но полагаю, у Роберта были другие идеи. “Это весьма хорошо. Но лучше написать какой-то текст — раз и готово”. (смеётся)
У меня был весь изначальный материал, соединенный в одно единое целое, а Роберт захотел в середине песни сделать темп в два раза медленнее. После того как мы это выяснили, то песня сложилась за один день. Я играл в этой песне на 12-струнной электрогитаре Fender Electric XII. А раньше я использовал 12-струннку Vox, например на песнях “Thank You” и “Living Loving Maid” со второго альбома.
Ты записывал свои идеи в блокнот или на пленку?
Я всегда так делал. А потом соединял их в одно целое. У меня всегда под рукой был кассетный магнитофон. Именно так и сложились в единое целое песни “The Song Remains the Same” и “Stairway to Heaven” — из кусков идей на пленке.
Houses настолько ярко звучащий альбом. Правда ли то, что ты ускорил запись, чтобы все чуть больше искрилось?
Нет. Единственная песня, на которой я допускаю, что мог ускорить запись — это пара наложений на “Achilles Last Stand”. Хотя я изменил скорость на всем треке “No Quarter”. Я опустил всю песню на четверть тона, потому что это заставило её звучать толще и более зловеще.
Задорная волна Houses of the Holy, если не говорить о “No Quarter” предполагает, что у тебя было очень позитивное настроение во время записи. Та же “The Crunge” — это же натуральное дурачество.
Я сыграл её на стратокастере — мне хотелось поймать это ускользающее чувство Джеймса Брауна. Если ты послушаешь внимательнее, то услышишь, как как я опускаю рычаг в конце каждой фразы. Бонзо задал грув, потом Джонси начал играть нисходящую басовую линию и я просто вошел в ритм. Ты действительно можешь слышать, как мы развлекались на Houses и Physical Graffiti. И также можешь услышать посвящение и обязательство.
Если в Houses of the Holy был едва ли не самый сильный продакшен с вашей стороны, то на последующем Physical Graffiti наоборот, все очень свободно. Это было сознательное решение, отступить от сильно отполированного звука?
Да, но не полностью. “In My Time of Dying” — хороший пример чего-то более среднего. Все соединялось воедино когда мы уже записали ее. В конце мы начинаем джемовать, и у нас нет подходящего способа закончить вещь. Но я просто подумал, что и так все получилось хорошо. Мне это понравилось, потому что мы реально звучали как рабочая группа. Мы не могли ограничить эту песню, но я получил удовольствие от концовки. С другой стороны “Kashmir”, “In the Light” и “Ten Years Gone” очень амбициозны.