Покончив с домашними делами, Потол отправилась на розыски Курани и нашла ее в опустевшей комнате Джотина. Она лежала на полу, обхватив ножки кровати, будто припала к стопам.
Сосуд с нектаром, скопившимся в ее душе, опрокинулся, и нектар зря пролился в пустоту. Эта девушка с распущенными волосами, застывшая в отчаянии на полу, казалось, взывала в молчании: «Возьми, о, возьми меня!»
Изумленная Потол спросила:
— Что с тобой, Курани?
Курани ничего не ответила и даже не пошевелилась. Когда Потол нагнулась к ней, она услышала рыдания.
— Идиотка, что я наделала! Погубила человека… — пробормотала Потол и побежала к мужу. Рассказав ему о несчастье с Курани, она добавила: — И ты хорош! Почему ты меня не удержал?
— Я не привык к такому занятию. Неизвестно, что еще тогда получилось бы.
— И это, называется, муж! Ты разве не можешь удержать меня от безрассудства? И зачем только ты позволил мне забавляться такой игрой!
Потол выбежала из комнаты мужа, бросилась к лежавшей на полу Курани и порывисто ее обняла, приговаривая:
— Моя милая сестричка, что с тобой? Ну, расскажи же!
Увы, разве Курани могла открыть не передаваемую словами тайну своей души! Страшная боль сжимала ее сердце. Разве она знала, как люди называют эту боль… Курани могла только плакать — больше ничем она не могла передать того, что творилось в ее душе.
— Курани, у тебя очень плохая диди, но она никогда не думала, что ты ей так веришь! Ей вообще никто никогда не верил, зачем ты так поверила?.. Курани, ну повернись ко мне, взгляни мне в лицо! Прости меня, сестричка…
Но в душе Курани творилось что-то такое, что не позволяло ей смотреть на Потол. С еще большей силой она сжала ладонями свое лицо. Сама толком не понимая, в чем дело, она чувствовала смутную злобу против Потол.
Медленно разжав объятия, Потол встала, подошла к окну и, застыв, как изваяние, посмотрела на пышную листву деревьев, освещенных весенним солнцем. По ее щекам катились слезы.
На следующий день Курани исчезла. Потол любила наряжать Курани, надевать на нее украшения. Она мало внимания обращала на себя, и всю свою страсть к нарядам вкладывала в заботы о девушке. Сейчас все эти одежды и украшения в беспорядке валялись на полу в комнате Курани — все, даже ручные браслеты. Она как будто пыталась стереть с себя все следы забот Потол-диди.
Хоркумар обратился в полицию с просьбой помочь найти Курани. Но в то время столько людей, напуганных эпидемией чумы, бродило по дорогам, что даже полиции было очень трудно разыскать кого-нибудь среди этой толпы. Несколько женщин были задержаны по ошибке, и Хоркумару-бабу пришлось из-за этого пережить немало неприятных и неловких минут.
Наконец они потеряли всякую надежду найти Курани. Она пришла неведомо откуда и так же незаметно ушла неизвестно куда.
Джотин после долгих хлопот устроился врачом в больницу, где находились заболевшие чумой. Однажды в полдень, вернувшись после завтрака в больницу, он узнал, что в женское отделение поступила новая больная. Полиция подобрала ее на дороге. Джотин пошел осмотреть ее… Лицо больной было закрыто платком. Первым делом он нащупал пульс. Жар был небольшой, но женщина, видимо, очень ослабела. Он снял покрывало. Это была Курани.
Джотин знал от Потол об ее исчезновении. Перед его взором в минуты досуга часто появлялись нежные, полные затаенного чувства глаза газели, излучавшие немую печаль. А сегодня на нежный лоб девушки, казалось, падала грозная тень. Сердце Джотина сжалось. Как мог всевышний, создав эту хрупкую, как цветок, девушку, оставить ее, сначала умирающую с голоду, а теперь — больную неизлечимой болезнью!
Сейчас это хрупкое существо, истощенное болезнью, было перед ним. Как она перенесла все эти удары, обрушившиеся на нее за такое короткое время? Джотин, появившись неведомо откуда, вызвал в ее жизни еще одну катастрофу.
Он подавил вздох. Но вместе с печалью он ощутил и странную радость. Любовь, так редко встречающаяся в жизни, — любовь, о которой он и не думал, внезапно упала к его ногам, как распустившийся цветок, полный меда. Кто в мире имеет право владеть этим божественным даром — любовью, которая добирается до самых ворот смерти, чтобы пасть там бездыханной…