— Не дурак! Так что ж нам делать,
Право, даже и не знаю.
Вон, глядите, остановка,
Там садитесь на автобус.
Но потом две пересадки
Сделать вам еще придется.
Но часа за три — четыре,
Может быть, и доберетесь,
Если долго не придется
Ждать автобуса. Вот так!
— Ну, пойду на остановку!
Сумку-то мою достаньте!
— Да, конечно же! Постойте!
У меня есть вариант.
Не возьму с вас ни копейки.
— Ой! — обрадовалась Надя.
— Ах, какой вы благородный!
Вот приехала и сразу
Мне хороший человек
Первым в городе попался.
А хотите банку сливок
Деревенских вам отдам?
— Сливки? — дядя усмехнулся.
— Это очень даже славно.
Как на счет другой натуры,
Может быть, договоримся?
— Ну, могу грибочков банку.
А варенья не хотите?
Тут мужчина рассмеялся:
— Что ты дурочку-то корчишь?
Сделал жест, телодвиженьем
Показал, что натурально
Он желает получить.
— Что?
И Надя обомлела.
— Как вы смеете такое
Предлагать. Я что вам эта?
Я не эта! Дайте сумку!
Сумку вырвала из рук.
И шагает к остановке.
— Дура! — вслед ей донеслось.
Оказалось, что не надо
Никаких ей пересадок.
Через полчаса стояла
Надя перед нужным домом.
Вот второй подъезд. Подходит.
Двери дернула. Закрыто.
Постучала. Что такое?
Дверь никто не открывает.
Может быть, их дома нету?
Стоп! Квартир в подъезде много.
Почему же дверь закрыта?
Или на ночь запирают?
Надо снова постучать.
— Эй! Ну, кто-нибудь откройте!
И ногой стучит сильнее.
Дверь железная дрожит.
— Девушка! Вы что стучите?
Низенький мужчина рядом.
— Надо номер вам квартиры
Здесь набрать, нажать на В.
Ох, уж эти горожане!
Напридумывали столько!
И откуда деревенским
Знать премудрости такие?
Глава восьмая
ВЕРА
Как укачивает славно
Равномерный перестук!
Хорошо в вагоне спится,
Как в коляске малышу!
Вера к стенке отвернулась
И посапывает тихо.
Видит сон, как в жаркий полдень
Босиком бежит к реке.
Так легко! Сейчас, как птица,
Лишь взмахнет она руками
И взлетит над этим миром.
Впереди блеснула речка,
Крики детские несутся.
Вдруг запнулась и упала.
Подниматься Вера стала,
Но не может, что-то давит
Сверху сильно на нее.
Смрадный запах водки с салом.
Задохнуться просто можно.
Вера бьет ногами быстро,
Уперлась руками в тушу.
— Ты чудовище! Немедля
Отпусти меня! — кричит.
Рот ей плотно зажимает.
— Ну, чего кричишь ты, дура?
Это очень же приятно!
Хорошо тебе и мне.
Из себя не корчи целку!
Нынешних я девок знаю,
Школьницами начинают
Трахаться, что пыль столбом.
Понимает Вера: это
Никакой не сон, и папик,
Что в купе с ней вместе едет
Перебрался к ней на полку.
Предлагал вчера ей выпить,
Предлагал покушать вместе.
Выпил водки он бутылку,
Долго ел и чавкал громко,
А потом ушел. И Вера,
Джинсы сняв, халат надела
И, укрывшись простынею,
Задремала, не услышав
Возвращения соседа.
Ах, ты сволочь! Ах ты мерзость!
Он же потными руками
Больно груди ей сжимает,
Гладит бедра и живот
И халат ей задирает,
И сопит, как марафонец.
— Ну, чего сопротивляться?
Или это ты специально?
Завести меня сильнее?
Это даже хорошо!
Я люблю таких горячих.
Погоди! Сейчас достану!
И на миг ослабил хватку.
И откуда взялись силы?
Вера так его толкнула,
Что на пол свалился папик,
А она, вскочив, рванулась
И стучит, что силы, в дверь.
— Эй! Не надо! Это шутка.
Перестань стучать! Не надо!
Да не трону даже пальцем!
Только перестань стучать!
Дверь в сторонку отъезжает.
На пороге проводница.
Видит чудную картину,
На полу мужик лежит.
В майке и трусах семейных,
Красный, потный, водкой пахнет.
А девчонка вся трясется,
Слова вымолвить не может.
— Вижу я картину маслом! –
Усмехнулась проводница.
— Что, мужик, девчушек любишь?
Тааак! Полицию зовем!
Повезут тебя в другую
Сторону и долго-долго
Будешь солнышко в решетку