— Убийца! Убийцу императора привезли! Смерть предателю! — донеслись до меня выкрики с площади.
Затем меня грубо схватили под руки и вытащили из гексахода. Глаза начали привыкать к свету, и я увидел, что Григорий не солгал, когда говорил, что моя казнь вызвала ажиотаж.
Всё пространство от храма Сварога и до стен императорского дворца заполонила толпа. Казалось, сюда явились жители со всего Китежграда и соседних городов, даже на праздники я не помнил, чтобы эта площадь собирала столько народу. Да уж, теперь я настоящая знаменитость.
Неподалёку от эшафота возвышались деревянные трёхэтажные зрительские ложи, где уже восседала с важными надменными лицами знать. Сразу же увидел Олега и бабушку, остальных Гарванов не было. Олег, встретившись со мной взглядом, тут же отвёл глаза, а бабушка, лишь вскинула выше подбородок, вперив в меня строгий взгляд — по её выражению сложно было понять, что она думает, но я почему-то чувствовал, что за маской холодности она прячет боль. Всё что она себе позволила, лишь на доли секунды едва заметно поджать губы в печальной улыбке.
Увидел я и другие знакомые лица, например, Ольгу Вулпес. Лицо её перекосило от злости и горечи, когда она меня увидела, Ольга даже привстала, сжав кулаки, словно собиралась броситься сквозь толпу и поколотить меня. Представляю, как она сейчас меня ненавидит, узнав, что это я стал причиной смерти её родителей.
Были здесь и Григанские, эти наверняка решили, что моя смерть реабилитирует их в глазах окружающих. Одно дело строить козни против малолетнего княжича, и другое: противостоять убийце правителя, врагу и предателю народа славийского.
Среди присутствующих я не видел маму. Григорий обещал, что он будет присутствовать на казни, но в ложах знати её не было, хотя я лихорадочно выискивал её взглядом.
И вдруг я увидел её. Взгляд полный отчаянья и безысходности. Мама сидела рядом с императрицей в императорской ложе, её нарядили в богатое платье, убрали волосы в высокую причёску на столичный манер, сделали похожей на фарфоровую куклу, в которой было мало что от мамы. Большой живот был накрыт меховым пледом, и если не знать, что она носит ребёнка, можно вообще не догадаться, в каком она положении. И только цепь, прикрытая длинными рукавами платья с рюшами, указывала на то, что она в этой ложе пленница.
Внезапно мама скривилась, зажмурилась, как будто от сильной боли, подалась вперёд, меховой плед соскользнул на пол, а мама схватилась за живот. Я невольно ринулся вперёд, но конвоиры меня тут же остановили, ударив по коленям жезлом. Я рухнул на землю, но меня тут же поставили на ноги.
Я снова поднял взгляд на маму.
Она тяжело дышала, не открывая глаз. Анна Юрьевна бросила в её сторону взволнованный взгляд, но рядом сидевший Есений что-то ей быстро сказал, злобно оскалившись, и императрица с каменным побледневшим лицом отвернулась от матери.
Неужели у неё начались схватки? Неужели эти твари на самом деле дадут ей умереть сейчас? Но судя по безразличному, холодному лицу Григория, по скучающему взгляду Елизаветы, по паскудной усмешке Есения — они это сделают наверняка.
— Убийца! Выродок! Грязный ромал! Предатель! — кричали мне вслед из толпы.
Удивительно, насколько хорошо за эти два дня имперская пропаганда обработала народ. Они весьма искренне и люто ненавидели меня, вот только на эти выкрики мне было абсолютно плевать. Если бы Кассей не исполнил моё желание, и мне бы представилась возможность убить императора собственными руками — сделал бы это не задумываясь.
Ни ненависть народная, ни предстоящая смерть, ничего из этого не имело значения. Меня беспокоила только жизнь матери и сестры.
Я принялся неистово выискивать взглядом вурд или хоть какие-то признаки их присутствия. Если Кассей сказал, что сестра важна, значит, не могут они её просто так оставить, не могут они позволить, чтобы она умерла не родившись. Я не верил, просто не мог поверить, что это закончится всё вот так. В этом нет никакого смысла. Так просто не может быть.
Вурд на площади я не увидел, слишком солнечная погода для того, чтобы незаметно затеряться в толпе. Вурд, вынужденных прятать глаза и кожу под одеждой сразу бы заметили и имперские гвардейцы, и защитники Китежграда, и агенты Тайной канцелярии.
А вот их здесь сегодня было видимо-невидимо. Они были во всеоружии, наверняка, готовые к любой диверсии со стороны тёмных. Как я и предполагал, всё происходящее не только акт возмездия и свершение правосудия. Володары подготовились к схватке с тёмными. Даже толпа здесь не просто так, чем больше жертв среди любителей зрелищ, тем больше ненависти к тёмным, тем больше поддержка у нового императора и политики Володаров, нацеленной на истребление тёмных.