Я сжимал её руку так крепко, как только мог. Пульс начал ускоряться в лихорадочном ритме, а после резко затих.
Внутри стало холодно, пусто, бессмысленно. Это повторилось. Я не уберег ни отца, ни мать. Я так хотел все изменить, так хотел их спасти…
В голове не было ни единой мысли, какое-то отупение, немыслимая усталость, онемение — всё навалилось в одночасье.
— Вам нужно уходить, Ярослав, — затормошила с силой и закричала на меня Инесс. — Вскоре чародеи очнутся, и то что их суть стала тёмной, не значит, что они стали мыслить иначе. Они снова будут атаковать. А через пару часов, когда все узнают о бегстве императора, в городе начнутся мятежи и беспорядки.
— Я не знаю, куда нам уходить, — пробормотал я, поднял взгляд на бабушку.
Она уже не рыдала, а просто таращилась на площадь, где лежал Олег.
— Я вернусь в Варгану. Я подниму Юг, — неожиданно решительным голосом заявила она. — Сейчас всем южным княжествам необходимо сплотиться и выстоять, пока вокруг будет бушевать буря хаоса. Это уже не вопрос власти и разногласий, это время прошло. Теперь главное только одно — выжить. У нас будет поддержка Аркудесов. Братья и сёстры не оставят ни меня, ни Гарванов. Веселена и Дарьяна, их мужья тоже нас поддержат. У нас источник, мы выстоим, Ярослав, — она уставила на меня твёрдый взгляд и крайне серьёзным тоном сказала: — Но сейчас ты должен взять сестру и укрыться на время. Как только я буду уверена, что вам ничего не угрожает, вы вернётесь домой.
Бабушка всё говорила правильно и верно. Сейчас, я как никогда был с ней согласен. Власти пришёл конец и повсюду начнётся анархия. Только сплотившись всем югом, мы сможем это пережить. Но и возвращаться домой, пока ещё действует Тайная канцелярия, пока остались приверженцы и почитатели императорского режима, нам нельзя.
Инесс спешно начала стягивать сапоги перемещения, затем протянула их мне.
— Позволь показать тебе наше убежище, — сказала она, протягивая руку к моей голове.
Я кивнул, давая ей согласие на ментальное вмешательство.
Инесс коснулась лба пальцами, я поддался её потоку и тут же увидел дом. Это был большой деревянный дом из толстого сруба не меньше трёх этажей. Он находился где-то посреди леса, здесь ещё лежали сугробы и учитывая, что вурды не любят жару, наверняка этот дом далеко на севере где-нибудь в бескрайних и безлюдных тамошних лесах.
— Там безопасно, — Инесс резко отняла руку.
Я кивнул и начал натягивать сапоги перемещения.
Я повернулся к Зарине, а та, грустно улыбнувшись, протянула мне свёрток с младенцем.
Немного помешкав я принял её, но так и не посмел взглянуть на сестру.
Дальше я закрыл глаза и представил тот дом, что показала Инесс. В мгновение мы оказались посреди густого заснеженного леса. Здесь было довольно холодно и уже смеркалось, но вдалеке слышались голоса и чей-то смех. А значит, до убежища было недалеко.
Я прижал Светозару к груди, опасаясь, что она замёрзнет. Она была такой мягкой и тёплой, даже через ворох шелковой ткани, робко ворочалась, и я чувствовал на себе её взгляд. Наконец я смог пересилить себя и посмотреть на неё.
Она совсем не была похожей на красных, припухших, сморщенных новорождённых. Она была очень красивым младенцем, какими бывают полугодовалые дети: беленькая, немного пушистых тёмных волос на макушке и чистые, ясные как озёра, голубые глаза. Она была похожа на маму. И одновременно на папу.
Пусть я не сумел спасти родителей, но теперь у меня есть она. Ради нас родители отдали жизни, и пусть их больше нет рядом, они все равно будут следить за нами из мира предков.
Сестра не пыталась плакать, за всё это время она ни разу не захныкала, лишь изредка гулила, словно бы пыталась что-то сказать или успокоить.
Светозара не отрывала от меня пронизывающего взгляда. Казалось, всё она понимает, всё знает. Взгляд полный мудрости, даже без намёка детской наивности. Её взгляд меня слегка пугал и одновременно подбадривал.
Я продолжал идти. Впереди показался тот самый дом из сруба. Значит, нам туда.
Голова была пуста и глуха. Мысли, неповоротливые и ленивые ворочались в голове. Я так смертельно устал за эти дни, что сейчас с трудом соображал.
Но одно я ясно осознавал. Мир больше никогда не будет прежним. Для всех и для каждого, в каждом городе, в каждом государстве, на всех материках всё станет иначе. Впереди нас всех ждут далеко не лёгкие времена.