— Так, — озадаченно кивнула бабушка.
— И ты ему в этом готова уступить, верно?
Бабка медленно кивнула в подтверждение моих слов, явно не понимая куда я веду.
— В нашей ситуации отправить в военную академию единственного наследного князя попросту недопустимо. Да, как ни крути, я всё равно собираюсь продолжить учёбу и до совершеннолетия я не смогу заниматься делами княжества в полной мере. Но, если я стану алхимиком, после учёбы вернусь в Варгану и смогу реализовать полученные знания и умения в данной области дома, при этом я смогу параллельно заниматься княжеством. В случае же с военной академией я буду обязан отслужить пять лет. Кто может сказать наверняка, что я вернусь с этой службы? Сколько боевых чародеев из аристократов не возвращаются домой? Взять Льва Гарвана, брата дедушки, ему было двадцать лет, когда он погиб при защите от метрополийских войск Марисийского княжества.
— Быть боевым чародеем почётно, — неожиданно встрял в разговор Андрей, явно обидевшись, что я так высказываюсь об участи боевых чародеев. — Боевые чародеи — гордость Славии, защищать родину — большая честь. И, Ярослав, деньги, которые зарабатывает боевой чародей за срок своей обязательной службы, не зарабатывает никто. Я только ради того и пошёл в академию. Потому что знаю, в каком положении была наша семья. Это была моя обязанность! А то, что наш двоюродный дед Лев погиб, так это случайность! Аристократы гибнут не только во время боевых действий, они умирают на дуэлях и от рук врагов. Твой отец был боевым чародеем, но погиб он далеко не на поле боя.
Зря он упомянул отца, все присутствующие тут же помрачнели. Я с грустью смотрел на брата, охваченного гневом и чрезмерными юношескими амбициями. Он слишком молод, война ему кажется романтичным приключением, наполненным подвигами, славой, любовью прекрасных дев и уважением сослуживцев. Ни черта он не знает о войне.
Если бы Андрей знал, что в будущем погиб на одной из военных миссий в расцвете лет, так бы не говорил. Также он весьма ошибался по поводу денег, которые боевые чародеи получают от государства. Да, это деньги немалые, но несколько выдающихся изобретений того же алхимика или артефактора могут принести доходов куда больше. Мы уже заработали за одно только зелье невосприимчивости морока столько, сколько я получил за первые годы обязательной службы.
Всё это я не стал озвучивать брату. С хладнокровным спокойствием я выдержал его гневный взгляд, давая понять, что услышал, но спор поддерживать не намерен. И, к счастью, вмешался Олег, немного угомонив сына:
— Речь сейчас вовсе не об этом, Андрей, — скривился он, нетрезвым взглядом, слегка пошатываясь, посмотрев на сына. — На кой чёрт Ярославу отправляться в военную академию? Он же у нас молодое дарование, этот, как его… гений! Я даже больше скажу, сегодня Ярослав показал мне свою категорию силы…
Олег сделал многозначительную паузу, перевёл взгляд на бабку.
— И сколько же, не томи! — сокрушаясь, возвела она глаза к потолку.
— Средняя-седьмая!
Изумлённые взгляды присутствующих устремились ко мне. Бабка и вовсе недоверчиво, с каким-то непониманием косилась, словно бы не могла поверить, что я могу обладать такой силой.
— Сегодня? Но ведь древо ещё ослаблено, — растерянно произнесла она.
— Об этом и речь, — усмехнулся Олег.
Мама сильнее сжала мою руку, и этим жестом теперь она выражала поддержку, как бы говоря, что всё в порядке. В гостиной довольно долго висела тишина полная изумления и замешательства.
— Это получается, у тебя уже считай высшая категория? — не выдержав, обалдело усмехнулся Андрей. — Вот это дела!
— Ты так и не высказала своё мнение по поводу военной академии, — обратился я к бабушке, решив вернуть разговор в прежнее русло.
Она снова перевела на меня растерянный взгляд, какое-то время сидела, обдумывая всё, затем сказала, хотя и весьма неуверенно:
— Я согласна с вами. Ты нужен нам здесь. Ты уже доказал нам, что твои способности в алхимии более чем выдающиеся. И если твоя категория и впрямь достигнет высшей, то ты принесёшь куда больше пользы Славии и семье, как алхимик. Но, Михаил Алексеевич весьма настойчив в этом вопросе. И я не знаю, как нам быть. Боюсь, мои дорогие, если откажем, то попадём в немилость Его Величества.
Бабка скорбно поджала рот, жалобно сдвинув брови к переносице, я впервые видел ее такой потерянной. Обычно она всегда знала «лучше всех» как поступить и была неумолима в своей настойчивости, даже если стократ была неправа, её это не заботило. Сейчас же что-то в ней переменилось, словно бы что-то надломилось, напрочь лишив уверенности.