Касьян развёл руками и кивнул, всем своим видом показывая, что он не против.
Бабка набрала побольше воздуха в грудь, потёрла руки, а после, сосредоточившись, начала своё ведьмовское колдовство.
Её руки быстро рисовали руны в воздухе, также быстро и безмолвно шевелились её губы, произнося заклинания. Она создавала и развеивала заклинание за заклинанием со стремительной скоростью, словно бы отметала неинтересные наряды на вешалке гардеробной. И с каждым заклинанием её лицо становилось всё более хмурым и озадаченным.
— На нём нет артефактов, — сказала она, — я вообще не чувствую никаких чар. Он словно бы пустой — ни капли магии. Не понимаю. Ты как-то прячешь свои чары?
Касьян неоднозначно поджал губы и пожал плечами.
— Ничего не понимаю, — бабушка отняла руку, ещё раз окинула его взглядом. — Ни связей с родом, ни каких-то минимальных зачатков чародейства… Ни тьмы, ни света…
Бабушка повела рукой, нарисовав ещё руну, произнесла заклинание и снова его развеяла.
— И ментальная магия на него не действует. Словно чары на него вообще не действуют. Удивительно.
Касьян широко заулыбался, но улыбка получилась далеко не приветливая, скорее самодовольная.
— Хорошо, можешь быть свободен, — сказала бабушка охраннику, затем взяла меня под локоть и потащила прочь, а когда мы отошли достаточно далеко, шёпотом затараторила:
— Этот Касьян очень непрост, Ярик. Я даже не знаю, как это объяснить. Он ведь принесёт присягу роду? — она с опаской покосилась туда, где ещё несколько секунд был Касьян, но теперь его и след простыл.
— Когда я спросил его об этом, он кивнул. Думаю, что это значит — да.
— Это хорошо, — кивнула возбуждённо бабка, — если род его одобрит, значит будем дальше выяснять, кто он и что за природа у его силы. Людьми с такими уникальными способностями грех разбрасываться. Но если род не одобрит, нужно гнать его в шею.
— Если род его не одобрит, — медленно произнёс я, — мы должны быть готовы ко всему.
Бабка с пониманием закивала, потом похлопала подбадривающе меня по спине.
— Молодец, что сказал мне. Хорошо, что мы заранее увидели эту его особенность. Ты умный мальчик, Ярик. Жаль, что тебе пришлось так быстро повзрослеть, — бабка посмотрела на меня с такой жалостью и сочувствием, что ещё немного и пустит слезу. Снова вспомнила папу.
Я дабы этого не допустить, весело ей улыбнулся и также весело произнёс:
— Ну что, бабуль, пойдём ужинать? Нас наверняка уже все заждались. А потом проведём обряд возвышения, Олег должен принять присягу у охраны.
Бабушка покорно закивала, украдкой утирая слезы, и мы направились в столовую.
Я не мог не отметить, что бабушка кардинально переменилась. Вся спесь и ворчливость пусть и не совсем исчезла, но стала менее заметна. Теперь она не была такой раздражительной и упёртой. Видимо смерть отца не только подкосила её, но и заставила пересмотреть своё отношение к нам и вообще к отношениям внутри семьи. Как говорится, нет худа без добра.
Интерлюдия
Графство Лис-оберег
Владислав Вулпес ужинал в кругу семьи. Настроение у него уже давно не было таким отменным. Даже еда казалась вкуснее, вино слаще, а вид опостылевшей и постаревшей жены не вызывал раздражения.
Максим то и дело шутил, а Агнес весело хохотала, и даже он сам улыбался. Давно в доме Вулпесов не звучал смех. После смерти Виктора и Элеоноры он был объят лишь скорбной тишиной.
Но теперь же — правосудие свершилось. Наконец, боги услышали его молитвы — Игорь Гарван мёртв и им даже не довелось прилагать к этому каких-либо усилий. И это чувство свершившегося возмездия не могло не радовать.
Неожиданно в парадную дверь поместья постучали.
— Кого это ещё принесло? — вопросительно вскинул брови Максим.
Агнес растерянно пожала плечами, а Владислав в ожидании уставился туда, откуда уже послышались торопливые шаги дворецкого.
Послышался звук отпирающегося замка, затем открылась и дверь. Семья замерла, вслушиваясь в звуки, ожидая услышать голос незваного гостя.
Но со стороны входа не послышалось голосов, а двери попросту закрылись.
— Кто там, Макар? — не выдержав, крикнул Владислав дворецкому.
— Никого, Владислав Федорович, — в замешательстве ответил дворецкий. — За дверью никого не оказалось.
Семья настороженно переглянулась.
— Морок? — спросил Максим.
Владислав помрачнел и грозно крикнул дворецкому:
— Вели охране прочесать периметр и узнай какого чёрта они там делают?
— Хорошо, Владислав Фёдорович, — покорно отозвался дворецкий и снова послышались торопливые шаги.