Олег отрешённо окинул древо взглядом, отступил на пару шагов, зло усмехнулся, и с горечью произнёс:
— Ну и кто же тогда достоин? Может бесхарактерный маменькин сынок? — он зло уставился на Свята, затем перевёл взгляд на бабку: — А может наша мудрая мамуля? Вот это будет номер — пять мужчин в роду, а старейшиной станет женщина, которая даже непрямой потомок!
— Прекрати, Олег! — недовольно гаркнула бабка. — Сейчас не время и не место закатывать сцены. Прими решение предков с достоинством.
Но Олег и не думал униматься, теперь Олег развернулся к древу и, исходя ядом, буквально орал на него:
— А может, нашим старейшиной станет малолетний Ярослав, возомнивший себе невесть что? А знаете, давайте сразу объявим старейшиной Аркашку, и станем посмешищем на всю Славию. Самый младший и старейшина!
— Прекрати это! Ты пьян, не стоит гневить предков! — грозно прикрикнула на него бабка.
Олег хотел было ей возразить, но бабушка быстро скастовала заклинание безмолвия и заткнула ему рот чарами. Дядя, не сумев произнести ни слова, с горечью и обидой уставился на бабушку.
Она спокойно, но при этом повелительно произнесла:
— Встань в круг, Олег и покорно прими волю предков. Мы должны закончить обряд.
Олег всё же вернулся в круг, но при этом не забывая всем свои видом демонстрировать, как он раздражён и недоволен происходящим.
— Святик, — скомандовала бабка, метнув взгляд в сторону древа, — твой черёд.
Свят настороженно уставился на бабку, словно бы не верил, что она всерьёз.
— Я? — переспросил он, удивлённо вскинув брови.
— Конечно, ты ведь второй по старшинству, — подбодрил я его.
Хотя происходящее меня озадачило не меньше, чем его. Ну никак не подходил Святослав на роль главы рода.
Свят не успел пройти и до середины пути, как над нами, громко каркая и тревожно хлопая крыльями, появился Гарыч, привлекая всеобщее внимание.
— Предки подали знак, — тихо сказала бабка, но её все услышали.
Гарыч какое-то время кружил, резко спикировав, он приземлился мне на плечо и замер.
— Привет, дружище, — в замешательстве приветствовал я ворона.
— Яр! — громко и скрипуче возвестил ворон в ответ.
Не нравилось мне происходящее, как и остальным. Я буквально чувствовал с какой злостью и возмущением выжигает во мне взглядом дыру Олег. И даже хорошо, что он не мог сейчас ничего сказать.
— Иди, Ярослав, — мрачно сказала бабка, — не понимаю почему, но кажется, предки выбрали тебя.
— Да ладно! — ошеломлённо усмехнулся Андрей. — Разве такое возможно?
— Ему ж четырнадцать, — в полной растерянности пробормотал Святослав, и в замешательстве потопал обратно в круг.
— Ворон указал на него, — сдержанно сказала бабка, но ей и самой плохо удавалось не выказывать негодование по поводу происходящего.
Я сделал шаг вперёд. Гарыч тут же вспорхнул с моего плеча и, заняв самую верхнюю ветку, присоединился к остальным воронам на родовом древе.
Под молчаливые недоумевающие взгляды семьи я встал у древа, положив руки на ствол. В голове крутилась только одна мысль:
«Зачем предки так поступают? Зачем нарушают все имеющиеся правила и порядки старейшинства?»
— Предки, — я не кричал, как Олег, а говорил тихо. — Я Ярослав сын Игоря, внук Богдана и прямой потомок великого прародителя и основателя рода Эрика ночного Гарван. Наш род лишился главы. Принимаете ли вы меня? Смогу ли я стать старейшиной достойным славного рода Гарван?
В ответ древо ярко вспыхнуло, во внутреннем дворе стало светло, словно днём. Кажется, я услышал, как позади выругался Андрей и охнула бабка.
Я хотел было обернуться и взглянуть на семью, но родовое древо уже увлекало меня за собой, стирая всякие грани между нашими мирами и погружая куда-то в глубины неизведанного пространства между мирами.
Сначала была глухая тьма.
Вдруг неведомо откуда подул порывистый холодный ветер и перед глазами вихрем пронеслись сотни лиц: какие-то казались смутно знакомыми, какие-то я не узнавал. Кажется, среди них я видел лицо деда и отца.
Эта вереница лиц в тёмном пространстве вдруг застыла, и в одно мгновение я оказался в кругу. Этот круг был похож на тот, что семья седлала в явном мире, только здесь людей было намного, намного больше и над каждым из них сиял родовой символ. Я скосил книзу глаза — под ногами сияла белым руна рода — круг призыва. Невольно я взглянул на собственные руки, они не были руками подростка, здесь мой дух был взрослым.