Не один я, конечно же, был обеспокоен предстоящей дуэлью и ослабшим древом рода. Бабушка откровенно раздувала панику: то и дело доставала Олега, требуя перенести дуэль, а меня и вовсе заставляла её отменить. Но ни мы, ни наш противник бы на подобное никогда не согласился, к тому же условия дуэли уже подтверждены родовой клятвой. Обратной дороги не было, дуэль состоится в назначенный срок.
Между нами с Олегом появилось напряжение. Дядя изменился, стал раздражителен, зол, и я чаще видел его пьяным, нежели трезвым. За всю неделю я несколько раз пытался завести разговор о том, что произошло во время возвышения старейшины. Я чувствовал, что должен был объяснить как-то эту ситуацию и успокоить дядю. Даже придумал, какую ложь подсунуть ему в качестве объяснения моего старейшинства. Но он или был так пьян, что говорить о чём-то с ним было попросту бесполезно, либо отвечал с такой неохотой, что, казалось, делает мне одолжение, и этим уже отбивал желание разговаривать у меня. Я решил пока не лезть к нему и дать время, чтобы самостоятельно всё переварить и смириться. В конце концов, а в этом я был уверен, он примет это как данность и успокоиться.
Утром перед дуэлью я снова очнулся на поляне у дома бабки Фрайды. Уже пятую ночь подряд. Это не могло быть совпадением, волк нарочно меня сюда приводил, вот только зачем?
Я и в прошлые ночи пытался понять, почему зверя так тянет сюда. Обнюхивал округу, рыскал, выискивая следы.
И следы здесь были, весенняя грязь хорошо сохранят следы. Одни принадлежали мне, а вот другие явно были женскими и вели туда же, куда и мои — в хижину. Это наталкивало на мысли, что в хижине со мной была эта женщина и, возможно, именно она стёрла мою память. Но вот только её следы странным образом вели только внутрь хижины, а из неё она уже не выходила. Это было более чем странно, не могла же она раствориться в воздухе?
В хижину я тоже заходил, но здесь запахи не сохранились, как бы я не пытался их отыскать. Да и сил теперь не хватало, чтобы задействовать все преимущества оборотня.
Сегодня же я решил проследить за своими следами и узнать, откуда мы пришли.
Жаль только, что прошло слишком много времени, за эти дни несколько раз шёл дождь, и прелая листва не сохранила для меня ни запахов, ни отпечатков ног. Я долго блуждал по лесу зверем, надеясь хоть что-то вынюхать или увидеть. И когда уже было собрался возвращаться в Вороново Гнездо, как вдруг отдалённо почуял запах мертвечины.
Я пошёл по следу, и по мере приближения запах всё больше усиливался. И тем больше чувствовал, что запахи разные. Какие-то трупы явно свежие, а какие-то лежат здесь куда дольше. И было ещё что-то, что я поначалу не распознал. Это были не трупы людей — лёгкий, едва уловимый приторно-сладкий запах. Так пахла кровь новообращённых вурд.
А ещё меня насторожил то, откуда именно шёл этот запах. Место тёмной силы, то самое, где принесли в жертву Элеонору Вулпес. Неужели чернокнижники вернулись в Варгану? Но какого чёрта, а главное, где они взяли столько новообращённых вурд?
Я замер и прислушался. Прежде чем двигаться вперёд, нужно было убедиться, что тот, кто оставил здесь гору трупов, всё ещё не бродит где-то неподалёку.
Но не услышав ничего подозрительного, я отправился дальше. И вдруг наткнулся на совсем свежие отпечатки сапог. Довольно большие отпечатки сапог, наверняка владелец такой ножищи настоящий великан.
Я замешкался, решая, куда направиться. Проверить сначала те трупы или сразу отправляться по следу, вдруг он принадлежит убийце. Решил всё же идти по следу, трупы вряд ли куда-то уйдут, а вот владелец громадных ступней вполне.
Я ринулся вперёд. И чем больше я шёл по следу незнакомца, тем больше ускорялся и чувствовал, как накатывает это холодное и липкое чувство тревоги. Следы вели в сторону Воронова Гнезда.
Но не успел я как следует испугаться за родных, как вдруг передо мной, словно из-под земли вырос Касьян и перегородил мне путь.
Я так резко затормозил, что налетел на него. Огромная волчья туша должна была как минимум завалить Касьяна на спину, но вышло совсем иначе, я врезался в него с такой силой, словно мой телохранитель был деревом, а не человеком, а он так и остался стоять — не человек, а какая-то бесовская стена.
Касьян дружелюбно мне улыбнулся, и слегка наклонившись, протянул мне мою одежду.
За спиной Касьяна продолжались те следы, и я сразу понял, что шёл по пятам собственного телохранителя, который наверняка бродил по лесу, разыскивая меня.
Прежде чем вернуть себе человеческий облик, на всякий случай я принюхался к Касьяну. Странно, но на него не только чары не действовали, он даже ничем не пах. Я чувствовал запах его одежды — он пах так же, как вся одежда, которую стирала Анфиса — немного пряный, с цветочными нотами аромат. Его обувь пахла грязью, а волосы сохранили запах жареного судака, который был у нас на ужин. Но сам он — его тело не источало никаких запахов. Как это вообще возможно? Любое существо имеет свой запах — а он, его словно бы вовсе не существовало.