Наш разговор прервал лязг и стук открывающихся ворот. К нам вышли двое крепких охранников и встали по стойке смирно, уперев в нас немигающие взгляды. А следом с важным видом вышел, судя по синей форме с жёлтыми лацканами и по фуражке с длинным козырьком, сам начальник. У него были пышные чёрные усы под мясистым носом и сощуренный оценивающий взгляд, он поглаживал свой круглый живот, который так и грозился прорваться сквозь натянутые до предела пуговицы на форме.
Я у него явно интереса не вызвал, а вот Кассея он долго изучал, несколько раз смерив его взглядом. И его вид, кажется, начальнику поселения каторжан не понравился, он слегка поморщился и небрежно поинтересовался:
— Чего надо, господа?
— Как к вам обращаться? — привлёк я его внимание к себе.
Тот перевёл на меня озадаченный взгляд, какое-то время изучал, потом наверняка обратил внимание на дорогое пальто и обувь.
— Назар Герасимович, господин, — отвесил он мне лёгкий поклон, небрежность с его лоснящегося жиром лица пропала, он стал куда учтивее и собраннее, наконец, догадавшись, что я из знатных. Хотя на это и так указывал припаркованный на дороге тетраход.
Назар Герасимович вопросительно поднял брови, явно ожидая, что и мы представимся.
— Мы бы хотели оставить наш визит в секрете, поэтому своих имён называть не станем, — сказал я и снова вытащил кошелёк.
Назар Герасимович лихорадочно окинул взглядом местность, покосился на своих охранников и тут же уткнул в меня горящий алчный взгляд и заулыбался.
— Чего изволите? — не дожидаясь ответа, он со слащавой улыбкой пригласил нас жестом пройти за ворота и сам торопливо зашагал внутрь первым, бросив на ходу: — Негоже тут дела обсуждать.
«Какой неприятный тип», — сказал Кассей, я решил не комментировать, мои мысли и без того отражали похожее мнение.
Мы прошли внутрь, ворота с металлическим лязгом закрылись за нами, а дальше нас уже не пустили. Назар Герасимович буквально придавил меня к воротам своим объёмным животом, но Кассей тут же отодвинул его лёгким движением, мягко намекая, чтобы тот сохранял дистанцию.
— Ваш охранник, господин? — усмехнулся Назар Герасимович.
— Да, — спокойно ответил я.
— Жуткая морда у него, — усмехнулся начальник.
Кассей обдал его холодным взглядом, и Назар Герасимович невольно съёжилась и отвёл взгляд.
— Давайте к делу, — резко отчеканил я. Длительные расшаркивания мне никогда не нравились, а учитывая компанию и место — задерживаться здесь надолго — то ещё удовольствие.
— И что же за дело? — внимательно уставился на меня Назар Герасимович.
— Нам нужны два человека, — сказал я, и Кассей меня тут же мысленно поправил:
«Три».
Я неодобрительно покосился на него, но всё же сказал:
— А лучше три.
— Какие-то конкретные заключённые, — в задумчивости нахмурился начальник, а затем понизил голос: — Или вам для ритуала?
Я проигнорировал его вопрос, хотя мне и было на руку, что он посчитает нас тёмными.
— Любые осуждённые на пожизненные каторжные работы, — сказал я. — Мы заберём самых отбитых ублюдков, которые у вас есть.
Назар Герасимович обернулся на одного из своих ребят, взмахнул повелительно рукой.
— Кто там у нас подходящий?
— Есть Жижиц, вы сами говорили, что неплохо бы от него избавиться, — с готовностью сообщил ему парень.
— Это тот который детей насиловал и убивал, — закивали начальник, взглянув на меня и молчаливо интересуясь, подойдёт ли нам такой. Я, соглашаясь, кивнул.
— И ещё двоих из убийц найдём, — добавил охранник.
— Хорошо, — закивал Назар Герасимович, затем взглянул на наручные часы: — Через десять минут закончится смена и сможете их забрать, потом он снова обернулся к подчинённым и велел: — Скажите ребятам из надзора, чтобы выбранных придержали в шахте, обставим как обычно.
— И как у вас обычно? — не удержался я от любопытства.
— Обвал, — развёл руками Назар Герасимович. — Условия тут, знаете ли, камень то и дело сыпется на голову. Такое часто случается. И мы не обсудили самое главное…
Начальник заискивающе уставился на меня.
— Пять тысяч за заключённого, — сказал я.
Лицо Назара Герасимовича тут же скисло, он с наигранной обидой уставился на меня.
— Таких цен давным-давно нет, господин. Мы весьма рискуем, отдавая вам преступников. А если они где-то всплывут и снова начнут свои грязные дела? Разве я могу быть уверен в обратном, я же вас совсем не знаю.
— Они не всплывут, — отчеканил я, прекрасно понимая, что начальник попросту пытается торговаться. — Больше не дам. И я делаю вам одолжение, забирая этих уродов. Только я должен убедиться, что они действительно осуждены за дело. Не все здесь достойны участи, на которую их обрёк закон.