Изучал я и новости. Надеялся, что какая-нибудь из них даст зацепку, натолкнёт меня на догадку, что приведёт к пониманию происходящего. Странные вести приходили с севера, ходили слухи, что сразу в нескольких местах были замечены чудовища из запретного леса. Даже поговаривали, что в запретном лесу что-то произошло, некая вражеская диверсия. Якобы были убиты гвардейцы, охранявшие лес, и выпущены на волю все чудища. Правда это или нет, но официальных ответов на эти слухи никто пока не давал. Но почему-то эта новость меня тревожила. Хотя, следуя логике, вряд ли она могла иметь какое-то отношение к смерти отца.
Мы не разговаривали с мамой. Я знал, что ей так же плохо, как и мне, а может быть даже хуже. Но мы в своём горе оба замкнулись и предпочитали переживать все в одиночку. Мы могли обменяться за весь день только несколькими ничего не значащими фразами:
«Доброе утро». «Подай солонку». «Откуда-то веет сквозняком».
И никто не смел упоминать о том, что произошло. Даже домработники и пригнанные бабкой слуги, которые готовили дом к церемонии прощания, лишний раз не вспоминали, что отца больше нет.
За день до похорон к нам прибыл сотрудник тайной канцелярии в лице Фёдора Крапивина, он уже приезжал не впервой за эти три дня. Но на первом допросе он так ничего от меня не добился. Поэтому мы согласились на проверку тёмной ведьмы. Сегодня же к нам прибыла ещё и тёмная ведьма Зарина Дробус.
Приехали они осмотреть меня на предмет ментального вмешательства, дабы убедиться, что всё действительно так и я не лгу о своей потери памяти. Сам же я был согласен даже на допрос под зельем правды, я готов был на всё, чтобы понять кто и за что убил папу.
Для того, чтобы это выяснить, Зарине Дробус необходимо провести тёмный ритуал крови. А так этот ритуал едва ли можно назвать приятным, решено было провести его на заднем дворе за конюшней, подальше от взглядов горюющих родных и уже приехавших проститься с отцом гостей.
Олег заметно нервничал, хотя причин для этого не было. Фёдор Крапивин загадочно улыбался и то и дело бросал в мою сторону многозначительные взгляды. Не знаю, на что он надеялся, неужели и вправду полагал, что я с вурдами заодно и причастен к смерти отца?
Зарина Дробус была непривычно серьёзной и сосредоточенной. Даже её эксцентричный наряд: белое платье в красных, словно кровавых пятнах и белая шляпа с красной вуалью, не делали её похожей на сумасшедшую.
Савелий с помощником Зарины притащили за конюшни стреноженного брыкающегося козла и подвесили вверх ногам на ветке ближайшего дерева.
Зарина с педантичной тщательностью разложила предметы для ритуала: широкая чаша, кинжал, небольшой рогатый идол, отлитый из золота.
Покончив с приготовлениями, ведьма подняла на меня взгляд:
— Готов?
Я кивнул.
Зарина, резко взмахнув рукой, вонзила идола тёмного божества в землю вверх тормашки. Она что-то забормотала, упала на колени и принялась кланяться идолу с таким рвением, что поля её белой шляпы то и дело чиркали по грязной земле.
Ведьма словно нарочно выбрала светлый наряд — чтобы его испачкать.
Через миг Зарина вскочила с земли, вскинув руки к небу, что-то яростно закричала на языке древних. Она так сердито трясла кинжалом, словно бы угрожала им самому небу, сами светлым богам.
Затем Зарина заговорила тише, закрыв глаза. Начала ходить кругами вокруг меня и козла. Животина, ещё миг назад брыкавшаяся, вдруг смиренно притихла, будто бы знала о неизбежности своей кончины.
Одним движением Зарина вспорола козлу брюхо. Красная густая жижа полилась в чашу под ним, вывалилась внутренности.
Ведьма же, словно охваченная каким-то трансовым безумьем, принялась жутко распевать свои тёмные песни, покачиваться в такт и одновременно рисуя в воздухе руны.
Самое неприятное ожидало далее.
Вылившуюся из козла кровь ведьма принялась с жадностью пить. Она текла по её подбородку, стекала на шею и платье, которое и без того казалось запятнанным кровью. Осушив чашу наполовину, она протянула её мне и повелительно где-то даже сердито велела:
— Пей!
С секунду я мешкал, кровь даже на расстоянии неприятно пахла, но всё же я взял, и чтобы не растягивать это неприятное питьё, затаил дыхание и осушил чашу залпом.
Зарина торжествующе улыбнулась.