— Что ты хочешь мне этим сказать, Святогор Макарович? — с давлением тяжёлым тоном спросил император. — Ты говоришь, что ни наша разведка, ни внутренняя система безопасности, ни армия, включая боевых чародеев не в состоянии изловить эту погонь, потому что у них есть какой-то бесов артефакт?
— Никак нет, Ваше Величество, — стойко выдержал гневный взгляд императора Святогор Макарович. — Мы бросили все силы на то, чтобы поймать их и предотвратить призыв. Но существует вероятность, что мы не успеем это сделать. Слишком поздно мы поняли, что происходит. Но всё указывает на то, что призыв готовят к новогодию. А самые большие опасения — что произойдёт он прямо здесь, во дворце, когда на празднованиях соберётся вся славийская знать. Скорее всего, они собираются уничтожить всю правящую элиту империи.
В зале повисла тяжёлая тишина. Всё сказанное Святогором Макровичем звучало более чем убедительно. Как и не вызывало ни у кого сомнений, что Метрополия вполне способна на подобные действия.
— Объясните, как им удалось всё это? — холодным тоном поинтересовался Великий князь Григорий. — Как кучке вшивых тёмных удалось провернуть такое у нас под носом?
— Несомненно им кто-то помогает. Мы сейчас проверяем всех тёмных, включая знатных. Особенно знатных. Так же предполагаем, что они действуют сообща с вурдами.
— Возможно, разумно бы было отменить новогодние гуляния? — неуверенно спросил Кирилл Прокопьевич.
— Невозможно, — довольно резко и категорично произнёс император. — Показать врагу, что мы испугались?! Нет, мы не станем ничего отменять! Мы подготовимся, мы не пустим на новогдие ни одного тёмного, больше мы не можем быть мягкими и милосердными. Ни о каком равноправии и дружбе между тёмными и светлыми не может быть больше речи.
— Это вызовет волнения и недовольство среди аристократов, — спокойно, но явно пытаясь угомонить брата, сказал Григорий. — Мы уже всем разослали приглашения. Что начнут говорить, если мы всем знатным тёмным откажем в гостеприимстве?
— Плевать мне, что там начнут говорить тёмные. Давно пора было поставить их на место. Мы дали слабину и позволили им быть равными светлым, и вот что получили в отместку.
— Мы не можем винить и ущемлять в правах всех тёмных из-за предательства нескольких человек, — возразил Григорий, покосившись на князя Горидольского.
Мечеслав Горидольский хмурился и не смотрел на императора, его лицо было жёстким и сердитым, но говорить он не посмел. Все знали, что у князя пятилетний сын — колдун.
— И всё же нам придётся отменить новогодие, это будет самым безопасным решением, — мягко сказал Григорий.
— Нет, — резко отчеканил Михаил Алексеевич, уставив суровый взгляд перед собой. — Лучшие боевые чародеи будут следить за каждым сантиметром во дворце, так, что и мухе не проскочить. Приготовьте чародейские клети, достаньте чародейскую арку, проверяйте каждого! И если призыв всё же произойдёт, тёмный бог будет пойман и вмиг отправлен обратно, а после мы объявим войну Метрополии. Никто не смеет угрожать Славии и роду Володаров таким наглым образом! Никто не смеет покушаться на наш народ в священный праздник возрождения земли! Такое мы не простим.
Григорий, уставил жгучий взгляд на брата. Всем присутствующим было понятно, что император, распалившись до предела, явно перегибает палку.
— Наверное, нужно всё хорошенько обдумать, Ваше Величество? — тихо, но настойчиво произнёс Григорий. — Такие решения не принимаются на горячую голову.
Михаил Алексеевич взглянул на брата, тяжело вздохнул и, всё же взяв себя в руки, кивнул:
— Да, ты прав. Всё это нужно хорошо обдумать. Оставьте нас, я сообщу о решении позже.
В мрачной тишине все поднялись с мест, так же без единого слова все поклонились императору и Великому князю, а после покинули зал собраний.
Какое-то время Григорий и Михаил молчали.
— Ты не должен был говорить о тёмных, — не скрывая недовольства, сказал Григорий. — Ты должен быть более сдержанным, брат, и осторожным в высказываниях. Я тебя не узнаю, ты совсем себя не контролируешь.
Михаил метнул в его сторону негодующий взгляд:
— Будешь указывать, как я должен себя вести?! — гневливо воскликнул он.