Недооценивать это существо из-за головы не стоило, шея у него была такая сильная, а голова и клюв такие крепкие, что он был способен пробить этой головой стену. Но нрав у этих существ совершенно неагрессивный, хоть они и хищники, по большей степени они не охотятся, а предпочитают питаться падалью. Да и на людей практически не нападают, только в целях защиты. Живут они стаями в горах и скалах подальше от человеческих селений, а ещё они обладают пусть и примитивным, но интеллектом. Некоторые особи умели обездвиживать жертву одним взглядом, такие обычно были вожаками стаи.
— Ничего себе! — воскликнул Андрей, изумлённо рассматривая василиска.
Услышав возглас, василиск затрепыхался, забил перепончатыми крыльями, но дёрнувшись пару раз, вдруг резко сник, жалобно взвыл и присел, опираясь на массивный хвост. Я заметил, что крылья у него подрезаны, наверняка так сделали, чтобы он не попытался улететь во время сражения. Но ещё я не мог не обратить внимания, что василиск вёл себя слишком вяло. Оказавшись в незнакомом месте, он бы наверняка попытался сбежать и уже сломал бы клетку, которая далеко не чародейская, а обычная. А он это не делал, а только беспомощно таращил круглые глаза и покачивал головой.
— Что с ним? — спросил я. — Он болен? Отравлен?
Есений окинул василиска скептичным взглядом:
— Да нет, его такого и привезли. С чего ты взял? Каждый день что ли василисков видишь? — усмехнулся недоверчиво он, а затем снова похлопал меня по плечу и высокопарно произнёс: — Сегодня великий день для тебя, Ярослав! Благодаря ему, — он указал на василиска взглядом, — ты станешь знаменитым на всю Славию.
— Знаменитым, — горько усмехнулся я, ещё раз окинув взглядом явно отравленное существо.
— Странно, что ты не радуешься, — недовольно протянула Елизавета, скрестив руки на груди. — Отец устроил для тебя это не просто так, он хочет показать, что ты будущая легенда, герой и великий воин, которых уже давно не было в Славии. А не то чудовище и урод, которым тебя все считают.
— Как грубо, сестра, — не всерьёз пожурил её Есений. — Но в чём-то Лизавета всё же права. Будем честны, Ярослав, сейчас тебя все считают грязным полукровкой, недочародеем, в чьих жилах течёт грязная кровь иноверцев ромалов. Тебя считают ошибкой природы. Не подумай, что я хочу тебя оскорбить. Ни в коем случае! Но сегодня у тебя есть шанс доказать обратное. О тебе будут говорить в каждом доме, тобой будут восхищаться.
Я невольно заметил, как Андрей переводит растерянный взгляд с меня на цесаревича и, кажется, не знает, чью сторону выбрать.
— Чем же тут восхищаться? Убить раненное отравленное животное большого ума и силы не надо. Можешь сам с ним сразиться вместо меня, — и я, подражая цесаревичу, похлопал того по плечу, правда вышло куда грубее.
Есений озадаченно заулыбался, делая вид, что не понимает, о чём это я.
— Тебя ведь Михаил Алексеевич ко мне подослал? — прямо спросил я цесаревича.
— С чего ты взял? — в растерянном недоумении заулыбался он.
— Гвардейцы тебя пропустили, а Елизавета сказала, что отец запретил заходить в питомник. Значит, запретил всем, кроме тебя, верно?
Я очень хорошо знал Михаила Алексеевича, и такой бы оплошности он не допустил, это сразу меня насторожило.
Елизавета с подозрением покосилась на брата. Андрей робко ухватил меня за локоть, явно намекая, чтобы я это прекратил.
— Я даже могу рассказать тебе, почему он так сделал, — размеренно продолжил я. — Решил, что мы быстрее найдём общий язык, что у тебя лучше получиться меня настроить на сражение. Верно?
— И что в этом такого? — не стал отрицать Есений. — Я ведь по-дружески хотел помочь, показал тебе противника, чтобы для тебя это не стало неожиданностью.
— Я не собираюсь с ним сражаться, — твёрдо отчеканил я, не без удовольствия наблюдая, как меняется в лице цесаревич.
— Ты не можешь, — насмешливо заулыбался он, — мы уже арену приготовили за озером для тебя, и гости ждут завтрашнего вечера, чтобы посмотреть, как оборотень убивает василиска. Не можем же мы их расстраивать?
— При всём уважении, я об этом не просил. И уж тем более согласия не давал. Жаль, конечно, расстраивать императора и гостей, но сражаться с василиском я не намерен.
— Тебе сложно, что ли? — нарочито-скорбно вздохнула Елизавета. — Отец, вон, целое состояние поставил на тебя. И не только он.
— Они ещё и ставки делают! — не скрывая возмущения и злого смеха, воскликнул я.
— Когда же ты язык научишься держать за зубами? — шикнул на неё Есений, а затем натянув виноватую улыбку, снова повернулся ко мне.