— Дорогие наши гости, мы рады, что в этот великий праздник нового лета и начала нового года, вы посетили нас. Через несколько минут мы сожжём символ уходящей зимы и простимся с холодными ветрами, ледяными ветрами и снегами. И ещё один год нашей жизни канет в прошлом, а впереди нас ждёт новое лето, новое солнце, новая жизнь. Как и всегда, мы просим богов благословить Славию на большие свершения, богатые урожаи и дальнейшее процветание. Но и несмотря на благоволение богов, мы и сами приложим усилия, хорошо поработаем в новом году на благо процветания империи!
Речь наверняка императрица не готовила и сейчас всецело импровизировала, и стоит отдать ей должное, получалось у неё хорошо.
Несмотря на то, что Анна Юрьевна прекрасно справлялась, знатные господа всё же ждала от императора новостей и планов на грядущий год. Обычно в этот день он объявлял новые законы, ставил задачи, которые необходимо выполнить в этом году, объявлял благодарности аристократам, отличившимся особыми достижениями.
Но сегодня что-то случилось. Похоже на то, что император к чему-то готовился, намеренно настраивал знать и готовил к чему-то особенному. Неужели он сегодня собирается объявить о войне? Нет, это было бы глупо раньше времени сеять панику, да ещё и в праздник. А может, они поймали тех, из-за кого сегодня на всю мощь усилил охрану? Может собирается после объявить об этом? И это мне казалось куда более вероятным.
Когда императрица закончила, император широко улыбнулся и призывно взмахнул ещё не зажжённым факелом. После, они с императрицей зажги их и положили пылающие факелы у подножья чучела. В этот миг затрубили торжественный марш трубачи, загромыхали им в такт барабаны, заиграли балалайки и засвистели свиристели, запел женский хор народную песню «Уходи зима прочь».
Гости поочерёдно начали брать факелы из большой бочки, поджигать их от костра и кидать к ногам чучела. Я тоже взял факел. И, по обычаю, как и все, шёпотом попросил Зиму забрать все горести и невзгоды с собой, попросил возрождающуюся Мать Сыру Землю даровать защиту моим близким, и уберечь наш род от беды.
Я бросил свой факел в общее кострище, которое уже наполовину сожгло пышную серую юбку, набитую соломой. Солома быстро разгоралась, все больше пожирая чучело, уже задымилась и большая старушечья голова, став выглядеть ещё более жутко. На миг мне даже показалось, что чучело дёрнуло щекой, словно бы пыталось зловеще оскалиться.
Толпа весело гомонила, отовсюду звучали поздравления и пожелание на новое лето. Среди этого гула мне вдруг отчётливо послышался голос мамы. Невольно я оглянулся, но мать, конечно же, не увидел.
Толпа сильнее оттесняла меня от чучела, все гости старались отойти подальше от вовсю пылающей пятиметровой фигуры.
Вдруг, перекрикивая гомон толпы, раздался испуганный девичий голос:
— Смотрите, там кто-то есть!
Все взгляды устремились туда, куда указала темноволосая девушка. Она перепугано тыкала пальцем загоревшуюся голову чучела. Огонь обнажил внутреннюю набивку, сухая солома хорошо и быстро сгорала. И там внутри головы теперь отчётливо виднелся наполовину обуглившуюся человеческую фигуру.
Женские визги заглушили музыку. Послышался треск, столб, держащий всю конструкцию, в том числе и привязанный к нему труп, накренился и, сыпля искрами, полетел вниз.
Взволнованный гомон пронёсся по округе, началась толкучка и паника, люди спешили отойти подальше от чучела. Тут же появились гвардейцы, начали оттеснять толпу, пробираясь к мертвецу.
Я нашёл взглядом императора, в надежде, что тот объяснит происходящее. Что-то мне подсказывало, что это была его затея, хотя подобные открытые расправы далеко не в его духе, да ещё и в священный день. Похоже, не один я так думал, потому что многие гости сейчас смотрели на императора.
Анна Юрьева схватила императора за руку и о чём-то испуганно шептала. Рядом оказался и Великий князь, до меня доносились лишь обрывки фраз:
«Михаил, что происходит? Кто это?»
Но ни Анну, ни Григория император сейчас не слушал. Он стоял, усмехался, и он не отрывал от меня до жути знакомого печального взгляда.
«Твоё желание исполнено, Ярослав», — неожиданно раздался в голове голос Кассея.
Мне стало не по себе, потому что я мог поклясться, что говорил со мной тот, кто притворялся императором.
Глава 11/2
Интерлюдия
В то же самое время. Варгана, Вороново гнездо.