Последний день будет определенным, датированным моментом в историческом будущем человечества. И вместе с тем, если принять вышеизложенные взгляды на время и вечность, то для каждого из нас он настанет в самый миг нашей смерти. В этот миг каждый восстанет во всеобщем воскресении и предстанет перед Иисусом Христом. И в этот же миг состоится второе пришествие.
Возможно, нам удастся лучше понять загадку воскресения мертвых, если мы вспомним о принципе дополнительности.
С одной стороны, воскресение представляется событием, которое должно наступить в определенный момент нашего земного будущего. «...Ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия» (Иоан. 5,28).
С другой стороны, воскресение следует понимать и с точки зрения вневременной и внепространственной. Когда Спаситель сказал Марфе, что ее брат восстанет из мертвых, она ответила: «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день» (Иоан. 11,24). Но Христос продолжал говорить, разъясняя ей недостаточность ее слишком житейского взгляда на воскресение, как на событие, предстоящее в отдаленном будущем. Спаситель желал помочь ей приподняться над повседневностью и увидеть воскресение здесь и теперь. «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Иоан. 11,25). Заметим, что Спаситель говорит о Себе в настоящем времени — Я есмь, хотя, с точки зрения хода событий, Он еще не умирал и не воскресал.
Раз Апостолы видели Моисея на Фаворе, то очевидно, Моисей не лежал в своей могиле. А в Евангелии от Луки (20,38) Христос так сказал о Боге Авраама, Исаака и Иакова: «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы».
«Как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?» (1 Кор. 15,35).
На свой же вопрос Павел отвечает: «Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище» (2 Кор. 5,1—2). О чем еше мог говорить Павел, как не о теле, в которое мы облечемся в день воскресения из мертвых?
Необходимо отметить существенную разницу между оживлением мертвецов и всеобщим воскресением. Чудесное оживление дочери Иаира (Марк. 5,24), сына вдовы (Лук. 7,14—15) и Лазаря (Иоан. 11,42—43) были просто возвращением к земной жизни, которая подвластна законам природы и ходу времени. Христос сотворил эти чудеса во славу Божью и в назидание людям о том, что Он скоро одолеет смерть полностью и навсегда.
Нет, воскресение мертвых не будет простым возобновлением земной жизни. В Писании ясно сказано, что новое тело и новая жизнь будут истинно новыми, качественно иными. Но личность не исчезнет, иначе ни Моисей, ни Илия не могли бы явиться в лицах на горе Фавор. Апостол говорит о Господе, могущем «поставить пред славою Своею непорочными в радости» (Иуд. 24).
Новое, нетленное тело не будет сковано или ограничено теми физическими силами, которые пока господствуют над нами. Алостол Павел предсказал, что, восстав из мертвых мы будем подобными образу Сына (то есть Христа) (Рим. 8,29).
За сорок дней, отделяющих Христово воскресение от дня вознесения, Христос несколько раз являлся Своим ученикам. Нетрудно понять их естественный испуг, недоумение, сомнение и недоверие. Чудо было слишком невероятным. Христу пришлось убеждать учеников, что перед ними не призрак, что они не бредят и не обманываются ложными видениями. Чтобы ученики вполне уверовали, что они видят Его Самого и что глаза их не лгут, Он позволил им вложить персты в Свои крестные раны. Он также вкусил пищу, чтобы подтвердить Свою телесность.
Но одолев время и смерть, Он уже не принадлежал этому миру. Когда Бог воздвиг Сына Своего, «первенца из мертвых» (Кол. 1, 18), Тело Воскресшего преобразилось. Это Тело уже не подчинялось материальным силам. Спаситель в теле вышел из погребального покрова, в теле проходил сквозь двери и мог свободно подниматься вверх, не замечая сил тяготения. Камень у гроба не был Ему препятствием. Ангел отвалил камень только для того, чтобы ученики и жены-мироносицы вошли внутрь и убедились, что Спаситель покинул гробницу.
«Трое господ владеют нами в этой жизни,— пишет Карстен Исаксен в своей книге "Сдвинувшаяся гора".— Имена им: время, грех и смерть. Никто не может ни остановить времени, ни повернуть вспять его ход. Грех владеет человеком настолько, насколько человек помещает себя в центр всего сущего; и в этом грешном себялюбии мы все одинаковы. Смерть есть последний из трех господ. Она приходит ко всем и побеждает каждого. Такова наша действительность».