Оказалось — нет.
Мужчина отпустил мою талию, и окинул меня внимательным взглядом с ног до головы. Мне, почему-то, вдруг снова стало жарко, а щеки просто запылали.
Вот это да! Это у меня-то?
Да я же никогда не краснела. Даже тогда, когда безбожно врала нашему директору, выгораживая Сеньку Лапина, разбившего окно на глазах у всей школы.
Почему-то все на пятачке называют этого красавчика Старик. А тот, что рядом с ним — Эдрин. Я уже поняла, что они друзья. Уж слишком часто приходили на выручку друг другу.
О том, что охрана наблюдает за нами сверху, я уже знала, а вот то, что там все готово, чтобы залить нас кипящей смолой…. Это была для меня новость, причем, не самая приятная за этот день.
Тем временем зомби у решетки существенно прибавилось. Несколько десятков рук тянулись сквозь прутья, не давая простора для удара, а с десяток мертвяков карабкаясь вверх по спинам своих собратьев и хватаясь за прутья решётки.
А ещё эти гады нескончаемой вереницей брели по дороге к крепости. И все по наши души.
Но вот один не брел. И вообще, он как-то выделялся из всей этой толпы. Стоял он довольно далеко, на пригорке, махал руками, а вот нападать не спешил. Странно…
Тогда я сняла с крюка арбалет. Я уже говорила, что пользоваться арбалетом я умела. Как-то раз даже принимала участие в студенческих соревнованиях по стрельбе из арбалета, и заняла, не шутка ли, второе место (промолчим, для ясности, что участников было всего двое).
— Славная игрушка, — хохотнул Юрко, — вот, только вряд ли он нам поможет. Разве что, если перебьешь шейные позвонки.
Отвлёкся он на эту реплику всего на пару секунд, но этого хватило атакующим, чтобы просунутыми сквозь прутья руками, притянуть парня к решетке, и впиться в него зубами. Из прокушенной артерии фонтаном хлынула кровь. Я уже знала, пройдет несколько минут и Юрко очнется. Но это будет уже не тот паренек, который ещё несколько секунд назад весело смеялся. Это будет зомби. Мертвяк.
Кидаться на помощь парнишке смысла уже не было. Да и не успела бы я. Гора взмахнул остро отточенным, словно бритва, кинжалом. И покатилась голова …
Обижаться на него не имело смысла. Именно он следил на пятачке за тем, чтобы среди нас не появлялись зомби. А я поймала себя на мысли, что эта смерть меня нисколько не всколыхнула. Словно, это вовсе и не я тут — вся в грязи, и воняю, словно жиркомбинат, а кто-то другой.
Но тот тип на пригорке меня очень даже заинтриговал.
Я словно видела тугие струи воздуха, расходящиеся от каждого взмаха его рук. Да и не зомби это вовсе, это…
Да кто же он такой?
Я прицелилась в этого непонятного типа, плавненько нажала на скобу арбалета, и едва слышно прошептала вслед умчавшейся стреле.
— Лети, калёная стрела,
Ты смерть с собою в путь взяла.
Где упадешь — там боль и ад,
И нет стреле пути назад!
Слова сами собой, едва слышно, слетели с моих губ.
Я и сама не понимаю почему, когда мне надо чего-то добиться, слова всегда приходят на помощь.
Вот и сейчас. Стрела не просто попала в размахивающего руками типа. Она взорвалась, разметав его останки вокруг пригорка, на котором он стоял. А я потеряла сознание и упала под ноги Старика и Эдрина, остолбеневших от случившегося.
Я валялась в луже чьей-то крови и не видела, как, словно марионетки, потерявшие ниточки, падали на землю и рассыпались в прах мертвяки.
…Мне казалось, что я качаюсь на качелях, плавно скользя по ветру. Иногда качели вздрагивали, словно наталкивались на что-то, вроде камешка на дороге, и тогда моя голова отзывалась тупой ноющей болью.
После очередного такого толчка я пришла в себя, открыла глаза и осмотрелась.
Я лежала на соломе, в плавно движущейся повозке, скорее всего — в телеге. Но над головой колыхался полотняный тент, натянутый на деревянные дуги. По-моему, такое транспортное средство в старину называлось фургон. Темно. Кто-то заботливо укрыл меня тёплым шерстяным плащом, а под голову подложил полотняный мешок, набитый всё той же соломой.
Рядом раздавались знакомые голоса.
Разговаривали Старик и Эдрин, и я, стараясь не шуршать, слегка отодвинула полог, чтобы хоть что-то было видно. Ага, вот так — хорошо. Я прислушалась.
— Яр, вот скажи, зачем мы ее с собой тащим? — ворчал Эдрин.
— Она спасла нам жизнь.
— Она спасла жизнь не только нам. Она весь Шелдон, считай, спасла. Но у нас свои дела, и девчонка нам ни к чему. Мы и так из-за некоторых….
— Эдрин, — прервал его Старик, которого, оказывается, звали Яр, — скажи, тебя только этот вопрос интересует?