— Зачем мы ее взяли с собой? Нет. Меня еще интересует, как так вышло, что ее с нами отпустили?
— А мне интересно, кто она такая, и куда держала путь?
— Это и так ясно.
Голоса то удалялись, то приближались, как будто кто-то настраивал радиоприемник на определенную волну и наконец-то настроил.
— И…? — настаивал Яр.
— Она — начинающий маг, и едет учиться в Майн-Кэдрин. Тут, как раз, всё просто и понятно, — теперь в голосе Эдрина проскальзывали ехидно-иронические нотки. — А вот почему лейтенант её с нами отпустил, а не доложил о маге по команде? Надеюсь, некоторые не размахивали у него перед носом печатями?
Яр глубоко вздохнул.
— Размахивали…
— Но, Яяяяяр! — буквально взвыл Эдрин, — ведь наша поездка — тай-на-я!
— Эдрин, это цель нашей поездки тайная, а сама поездка — она у всех на виду. И, потом, ты видел того некроманта?
— Это, которого девчонка подстрелила? Нет. Далеко, зараза, стоял. Я только почувствовал поток энергии, и услышал звук взрыва.
— Вот и я не видел, а девочка увидала. И не просто увидала, она его еще и подстрелила. Да ещё как подстрелила!
— И что? — засопел Эдрин.
Но Яр невозмутимо продолжил приводить свои аргументы.
— Скажи мне, Эдрин, ты заклинание взрыва сколько учил? Почти год, если мне память не изменяет? Вот то-то и оно.
Эдрин задумчиво почесал переносицу.
— Знаешь, я, в конце концов, не боевой маг. Так что, заклинание взрыва мне, может, и ни к чему, а вот заклинание призыва, ты так и не выучил.
— Не выучил, — согласился Яр.
Некоторое время они ехали молча.
— К тому же, волосы у нее короткие, — после некоторого раздумья добавил Яр, — Вот и значит, что для всех остальных она — не магичка.
Они опять замолчали, а я задумалась.
Оказывается, там, на пятачке, я некроманта какого-то подорвала.
Но самым ошеломительным известием для меня стало то, что я — маг!
Вот, только, как-то это всё не укладывалось у меня в голове.
Нет, я и раньше за собой замечала некоторые странности. Например, если мне что-то надо получше рассмотреть, я могу предмет, как бы, пододвинуть поближе. Не так, как в бинокль, конечно, но всё-таки.
И еще, я от всяких неприятностей ловко ухожу…
Неприятностей?
И я вспомнила! Вспомнила!
Я ворочалась с боку на бок и никак не могла уснуть. Сон не шел. Мало того, едва я закрывала глаза, как в голове вспыхивали разноцветные искры, что-то шумело, шептало, словно хотело что-то сказать, а я не понимала. Да и не хотела понимать. Я хотела спать. Просто спать.
Уже под утро я, наконец, уснула, и мне приснился странный сон.
Я видела перед собой огромный зал с витражными окнами, у высоких дверей перешёптывались несколько человек в странных одеждах. В центре зала стоял какой-то древний старик. Длинная седая борода, глубокие морщины, узловатые пальцы, сжимающие нечто, напоминающее посох Деда Мороза. И только молодые глаза лучились ярким синим цветом.
Старик что-то сказал на незнакомом языке, и протянул мне руку, как бы приглашая опереться на нее и шагнуть вперед…
Зал завертелся, всё закружилось у меня перед глазами, и я словно провалилась в глубокий колодец, а открыв глаза, даже не сразу поняла — где это я. Сердце настойчиво пыталось покинуть грудную клетку. Нет, всё в порядке.
Я проснулась в нашей комнате, на соседних кроватях мирно посапывали мои подружки по институту — Инка и Маринка
Переведя дыхание, я откинула одеяло и уселась на кровати.
В общаге было на удивление тихо. Не хлопали двери, никто не кричал по телефону, а с кухни, расположенной как раз напротив нашей двери, не тянуло запахом подгоревшей картошки.
Полная идиллия.
Вот тут-то все и началось… вернее, закончилось.
Дверь нашей комнатушки резко распахнулась, явив пред наши очи Калерию Аркадьевну, коменданта общаги.
— Чего спим? Почему не встаем? Почему вещи не собрали? — вопросы сыпались из неё, словно горох.
И вдруг, как гром среди ясного неба, в комнате раздался голос декана нашего факультета, Екатерины Сергеевны.
— Калерия Аркадьевна, а в чём, собственно, дело, и почему студенты должны собрать свои вещи?
Это, всегда невозмутимая Маринка, высунула свой нос из-под одеяла.
Калерия Аркадьевна с испугу села на край стула, прижала руку к левой стороне груди, замерла на мгновение и, тяжело выдохнув, истерически рассмеялась.
— Ну, Маринка! Ведь так и до инфаркта довести можно. И как ты так чужими голосами-то играть можешь?
— Да, не важно, — отмахнулась Маринка. — Вы скажите, Калерия Аркадьевна, с чего это, в такую рань, и вдруг — подъем? Да еще и с вещами?