– Итак, – медленно проговорил Хайрем, – теперь вы назначили себя моей треклятой совестью, мисс Манцони.
– Ох, перестаньте, Хайрем. Дело совсем не в совести. Послушайте: вы обладаете технической монополией, которая служит предметом зависти всех прочих новостных компаний в мире. И вы не видите, как вы этой монополией распоряжаетесь? Сплетни про русских царственных особ, съемки скрытой камерой, сверхживой показ футбольных матчей… Я не для того этим занялась, чтобы фотографировать сиськи генерального секретаря ООН!
– Эти сиськи, как вы изволили выразиться, – сухо заметил Хайрем, – привлекли внимание миллиарда зрителей. Моя главная забота – победить в конкуренции. И я это делаю.
– Но вы превращаетесь в стопроцентного папарацци! Этим и ограничивается поле вашего зрения? Вы обладаете таким могуществом – могли бы творить добро!
Хайрем улыбнулся.
– Добро? А при чем тут, спрашивается, добро? Я должен давать людям то, чего они хотят, Манцони. Если я не стану этого делать, сделает какой-нибудь другой ублюдок. Я вообще не понимаю, на что вы жалуетесь. Я пропустил ваш сюжет насчет того, что Англия собирается устроить вторжение в Шотландию. Всем новостям новость.
– Но вы эту новость опохабили, пустив ее в обертке из пошлых «желтых» сообщений! И всему, что касается битвы за воду, вы придаете самый банальный вид. Представить только – конференцию ЮНЕСКО по проблемам гидрологии превратили в шуточку!
– Хватит читать мне нотации по злободневным вопросам, Манцони. Вы, знаете ли, такая вся возвышенная. Но очень мало кое в чем смыслите. Не понятно? Люди не желают ничего знать о вопросах, о проблемах. Из-за вас, из-за вашей Полыни, чтоб ей пусто было, люди стали понимать, что все проблемы яйца выеденного не стоят. Не имеет никакого значения то, как мы качаем из планеты воду, и все прочее – полная ерунда, потому что жахнет Полынь – и вообще ничегошеньки не останется. И люди хотят только развлечений. И отвлечений.
– И дальше этого ваши амбиции не простираются?
Он пожал плечами.
– А чем еще заниматься?
Кейт с отвращением фыркнула.
– Знаете, ваша монополия не будет длиться вечно. В промышленных и медийных кругах ходит множество разговоров о том, каким путем вы раздобываете свои «бомбы». Не пройдет много времени – и кто-нибудь вас раскусит и повторит ваши исследования.
– У меня есть патенты…
– О да, конечно, это вас защитит. Если проиграете – вам будет нечего оставить Бобби.
Хайрем прищурился.
– Не смейте разговаривать о моем сыне. Знайте: каждый день я жалею о том, что позволил вам остаться, Манцони. Да, вы сделали несколько неплохих сюжетов. Но у вас нет чувства равновесия, совсем нет.
– Равновесия? Вы это так называете? Применять червокамеру только для того, чтобы снимать знаменитостей голышом?
Прозвучал мелодичный звон. Хайрем запрокинул голову.
– Я сказал: меня не беспокоить.
Из воздуха послышался бесстрастный синтезированный голос «Поисковика»:
– Боюсь, обстоятельства чрезвычайные, мистер Паттерсон.
– Какие еще чрезвычайные?
– Вас желает видеть Майкл Мейвенс. И вас тоже, мисс Манцони.
– Мейвенс? Не знаю никакого…
– Он из ФБР, мистер Паттерсон. Из Федерального бюро…
– Знаю я, что такое ФБР. – Хайрем в сердцах шарахнул кулачищем по столу. – Не понос, так золотуха.
«Наконец-то», – злорадно подумала Кейт. Хайрем сердито зыркнул на нее.
– Смотрите не ляпните чего-нибудь лишнего этому козлу.
Кейт сдвинула брови.
– Этому козлу, назначенному правительством? Козлу – представителю правоохранительной системы? Да? Даже вы отвечаете перед законом, Хайрем. И я буду говорить то, что пожелаю.
Он стиснул кулак и был готов что-то добавить, но только покачал головой. Встав, он подошел к витражному окну, и синий цвет неба, пропущенный через подкрашенное стекло, упал на его лысину, и она заблестела.
– Черт, – процедил сквозь зубы Хайрем. – Черт, черт, черт!
Майкл Мейвенс, специальный агент ФБР, был одет в стандартный темно-серый костюм и рубашку без воротника с галстуком-шнурком. Светловолосый и стройный, как тростинка, он выглядел так, словно провел уйму времени за игрой в сквош – и конечно же, в сквош он резался не иначе как в какой-нибудь жутко престижной академии ФБР.
Кейт он показался совсем молоденьким – от двадцати пяти до тридцати. И еще он нервничал. Скованно уселся на предложенный Хаиремом стул, потом неуклюже открыл кейс и вытащил из него софт-скрин.
Кейт глянула на Хайрема. На смуглом широком лице ее босса застыло выражение расчетливости. Хайрем тоже заметил странную неловкость агента.
Предъявив Кейт и Хайрему значок, Мейвенс сказал:
– Рад застать здесь вас обоих, мистер Паттерсон и мисс Манцони. Я расследую очевидное нарушение секретности…
Хайрем пошел в атаку.
– Санкция у вас есть?
Мейвенс растерялся.
– Мистер Паттерсон, надеюсь, нам удастся найти более конструктивное решение.
– «Конструктивное»? – рявкнул Хайрем. – Что это за ответ? Вы действуете без санкции?
Он потянулся к значку телефона на крышке стола. Мейвен негромко произнес.
– Мне известна ваша тайна.
Рука Хайрема повисела над светящимся значком и отодвинулась.
Мейвенс улыбнулся.
– «Поисковик». Секретное прикрытие ФБР, уровень тридцать четыре, санкции от М. К. Мейвенса. Подтверждение, пожалуйста.
Через несколько секунд «Поисковик» отозвался:
– Прикрытие действует, агент Мейвенс.
Мейвенс кивнул.
– Мы можем говорить открыто.
Кейт села напротив Мейвенса. Она была заинтригована, озадачена, взволнована.
Мейвенс положил на стол софт-скрин. На дисплее появилось изображение большого военного вертолета с белым верхом. Мейвенс спросил:
– Узнаете?
Хайрем наклонился ближе.
– По-моему, это модель Сикорского.
– А точнее – VH-3D[31].
– Это «Морская пехота-один», – сказала Кейт. – Вертолет президента.
Мейвенс взглянул на нее.
– Правильно. Уверен, вам обоим известно о том, что президент и ее супруг последние пару дней провели на Кубе, на конференции ЮНЕСКО по гидрологии. Там они пользовались этим вертолетом. Вчера во время короткого перелета состоялась краткая беседа сугубо личного характера между президентом Хуарес и премьер-министром Англии Хакстеблем. – Он прикоснулся пальцем к экрану, и там возник схематический план салона вертолета. – «Сикорский» – машина не маленькая, хоть и древняя, но она битком напичкана средствами связи. В салоне только десять сидений. Пять из них отведены для агентов секретной службы, врача и помощников президента по военным и личным вопросам.
Хайрем словно бы заинтересовался.
– Кажется, один из этих советников, как говорится, держит мяч?
Мейвенс слегка побледнел.
– Не будем об этом, мистер Паттерсон. В данном случае в салоне вертолета помимо президента Хуарес находились мистер Хуарес, премьер-министр Хакстебль и английский агент службы безопасности. Все эти люди – а также пилоты – обладают самым высоким уровнем доступа к секретной информации, и агенты и весь прочий персонал каждый день проходят проверку. Мистер Хакстебль, конечно, невзирая на свой старорежимный титул, официально приравнен к губернатору штата. В вертолете «Морская пехота-один» несколько раз в день производится уборка. Несмотря на ваши виртуальные мелодрамы о шпионах и двойных агентах, мистер Паттерсон, современные меры защиты секретности имеют очень высокий уровень «защиты от дурака». Кроме того, президент и мистер Хакстебль даже внутри салона вертолета были изолированы звуконепропускающим занавесом. Нам неизвестно, каким образом можно нарушить все эти разнообразные уровни секретности. – Он повернул голову и посмотрел на Кейт светло-карими глазами. – И тем не менее сомнений нет – они нарушены. Ваше сообщение было точным, мисс Манцони. Хуарес и Хакстебль действительно беседовали о возможности военного решения конфликта Англии с Шотландией из-за водных ресурсов. Однако у нас имеется свидетельство от мистера Хакстебля о том, что его размышления относительно вторжения в Шотландию носят исключительно приватный, личный характер. Он заявляет, что не передавал такие сведения прессе или электронным средствам массовой информации и ни с кем их не обсуждал – ни с кабинетом министров, ни даже со своей супругой. В беседе с президентом Хуарес он на самом деле впервые озвучил эту мысль, дабы заручиться поддержкой президента на тот случай, если это предложение будет сформулировано официально. И в то время, когда вы опубликовали этот сюжет, ни премьер-министр, ни президент больше ни с кем эту тему не обсуждали. – Мейвенс вперил гневный взор в Кейт. – Мисс Манцони, ситуация вам понятна. Единственным источником информации для вас мог стать только вышеупомянутый разговор между Хуарес и Хакстеблем.
31
Сикорский Игорь Иванович (1889-1972), авиаконструктор и промышленник. С 1908 г. строил самолеты, в т. ч. первые в мире четырехмоторные – «Русский витязь» и «Илья Муромец». В 1919-м эмигрировал в США и в 1923 г. основал там фирму, где под его руководством были созданы пассажирские и военные самолеты и вертолеты.