- давайте в машину! - приказал отец Влас.
Подручные не заставили себя просить дважды. Водитель завел мотор и "ниссан", плавно развернувшись, поехал в сторону Васильевского острова. В этот поздний час движение в городе замерло, машин почти не было видно. Поднялся ветер, бросил в ветровое стекло несколько первых крупных капель. Водитель включил "дворники", и капли тотчас смело в разные стороны.
Бездумно наблюдая за дождем, отец Влас не заметил, как задремал.
И тотчас оказался в сетях своего кошмара.
В последнее время он являлся к нему вновь и вновь. Словно не желая отпускать его из своего плена. Противиться этому не было сил, ведь кошмар появлялся ночью, в тот самый момент, когда уставший за день мозг уже не мог бороться с галлюцинациями.
Все происходило по одной и той же схеме: сознание раздваивалось - Влас одновременно был и тут и там - в том далеком времени...
Он на мгновение открыл глаза, закрыл и вновь открыл - картинка, которая возникла перед ним, не изменилась. На этой картинке, как на моментальной фотографии, медленно появлялся вытянутый салон самолета, узкий серп света, словно рассекающий его надвое, который возник из щелей открытого спецназом люка, и сами бойцы, застывшие в воздухе, в прыжках, в яростном беге туда - в хвост, где и должен был находиться, по данным, террорист...
Влас машинально отметил, что фотография проявляется слишком медленно, что очень смешно выглядят растрепанные фигуры бойцов в камуфляже, что почему-то они не в своих черных масках, как ЭТО показывают по телевизору, что оружие в их руках кажется игрушечным и, наверное, поэтому они не стреляют. Вся эта картина длилась доли секунды, затем "фотография" кончилась, и началось кино.
Открытый командиром люк не успел отойти до конца в сторону, как Влас (тогда еще просто Влас, без приставки "отец") бросился в железное брюхо самолета, но опоздал - кто-то протиснулся первым; лейтенант замешкался, его сильно толкнули, старший группы заорал что-то в самое ухо Власа, и сам Влас тотчас заорал в ответ; и все закричали вокруг... На этом совершенно диком "Рррр-ааа!!!" спецназ ворвался в салон самолета и понесся к хвостовым туалетам.
Влас почти ничего перед собой не видел - лишь какие-то смутные силуэты. Он еще успел мельком подумать, что свет специально потушен террористом, и это разозлило его до такой степени, с такой яростной силой, что теперь хотелось только одного - бить и крушить, крушить и бить... Он различал вокруг себя мелькавшие тени, понимал, что охвачен слепой яростью - точно такой же, какая захлестнула и остальных бойцов.
При тусклом свете аварийного освещения зашевелились пассажиры в креслах, салон "Ту-154" наполнился криком, матом, топотом тяжелых армейских ботинок. Кто-то из пассажиров вскочил, показал в сторону хвостовой части самолета, закричал:
- Там! Там он!
Передовая группа спецназа, промчавшись до хвостовых туалетов, развернулась и страшной волной понеслась к кабине летчиков. Добравшись до кабины, эта волна разнесла запертые двери в одно мгновение - летчики едва успели плюхнуться на пол - и тотчас повернула обратно... Казалось, спецназ так и будет теперь носиться взад-вперед по самолету, крича, матерясь, и сметая все на своем пути - топча высокими ботинками разбросанные вещи и людей, которые случайно оказались на их пути...
Но вдруг все замерли на мгновение, словно кто-то невидимый остановил их сильной, властной рукой. Хрупкую тишину отчетливо прорезал крик командира:
- Эвакуировать! Срочно! Всех!.. куда?! А ну, назад!.. В очередь, в очередь, мать вашу!... Назад!!!
После этого истошного и одновременно отрезвляющего крика Влас вместе с товарищами бросился в хвостовую часть самолета, где должен был находиться предполагаемый террорист. Но никого не увидел, кроме человека, валявшегося в проходе, и ему вдруг стало стыдно за этого растоптанного парня с красивым волевым лицом. Неужели это и был террорист?! Не может быть!
К лежащему парню неожиданно бросился один из пассажиров, ударил его ногой и закричал, хватая за грудки Власа, стоящего рядом:
- Это же он! Он! Держите его!
Влас без труда оторвал от себя пассажира (у того явно была обычная в таких случаях истерика) и несильно ударил по лицу ладонью. Пассажир замолчал, виновато моргая - он уже начал приходить в себя, хотя губы все еще продолжали непослушно шептать:
- Держите его, держит...
и вдруг - сильный удар по голове. Черный провал поглотил его...
Отец Влас тяжело застонал, приходя в себя. Каждую ночь его мучил кошмар бесконечное кино из прошлой жизни. Он невесело усмехнулся, чувствуя, как боль в затылке постепенно отпускает его. Стараясь не качать головой, он постепенно выбирался из кровати.
Но сейчас кровати не было. Была машина, он сам - на переднем сидении, и встревоженные лица подручных. Они удивленно глядели на него.
- Приехали, что ли? - хрипло спросил отец Влас.
- Так точно.
- Хорошо. Ступайте. Я сейчас подойду.
Дождавшись, пока подручные скроются за массивными железными дверями, отец Влас с трудом выбрался из "ниссана". Постоял немного, окончательно приходя в себя. Огляделся... Вот они - его владения! И не этот тесный питерский дворик, стандартный "колодец", каких в северной столице тысячи, и даже не этот гигантский подвал под домом, где за железной дверью с короткой надписью "Свет истины" скрываются его, отца Власа, послушники... Нет, все это не то. Души человеческие - вот его богатство! Они принадлежат ему и только ему. Причем принадлежат полностью, целиком, и ни один из послушников - если, конечно, Учитель захочет! - даже не сможет слова произнести. Да что там слова! Он даже дышать не сможет.
3.
Как-то давным-давно, в той далекой, теперь уже безвозвратно ушедшей жизни, у Власа обнаружились удивительные способности - он мог внушать людям все, что хотел. И это не было обычным гипнозом, нет. Воздействие Власа было таким сильным, что человек становился совершенно другим, он словно заново рождался. А главное - мог оставаться таким до конца жизни!