— Значит, с тех пор что-то изменилось? Он протянул руку и убрал с лица Люччи прядь шелковистых волос.
— Видишь ли, детка, хоть ты и предала меня, но по-прежнему принадлежишь мне. Воспользуюсь я этим или нет, пока не знаю. Но ты до конца своих дней не будешь принадлежать никому иному, понятно? Я об этом позабочусь.
Она внимательно взглянула на него.
— Это угроза?
— Понимай как хочешь, золотце. Угроза или предупреждение — на твой выбор. Мне же все равно.
— М-да… — протянула Люччи со всей иронией, на которую была способна. — Вот как ты заговорил, оказавшись вдали от посторонних ушей! То «дорогая», а то сразу «детка», «золотце»…
Арни усмехнулся.
— Зачем притворяться, если никого нет поблизости? — В следующее мгновение его глаза вновь полыхнули страстью. — Правда, дорогая?
Последнее слово было насыщено такой откровенной чувственностью, что по спине Люччи побежали мурашки. Избавиться от этого ощущения она не успела, потому что Арни вновь наклонился и прильнул к ее губам.
Все повторилось — чувственный трепет, ищущая выхода лава желания, сизая дымка, окутывающая мозг и мешающая думать трезво…
Наконец, сделав над собой усилие, Люччи оттолкнула Арни и быстро двинулась по коридору в направлении спальни. Но прежде чем скрылась за дверью, до нее донеслось негромкое:
— Небось любовника своего не отталкивала.
Она оглянулась. Арни стоял посреди коридора, сунув руки в карманы брюк, и смотрел ей вслед.
Их взгляды встретились и несколько мгновений оставались будто сцепленными. Затем Люччи опустила голову и перешагнула порог спальни.
Закрыв за собой дверь, она подошла к кровати, села и подумала: я тут целуюсь с Арни, а мой ребенок неизвестно где и с кем. Что за странное существо человек? Наверное, только людям удается совмещать несовместимое…
Упершись локтями в колени, Люччи закрыла пылающее лицо ладонями.
Когда примерно через час дверь спальни беззвучно отворилась, Люччи все еще не спала, хотя и приготовилась ко сну, переодевшись в захваченную из дому шелковую ночную сорочку.
Заметив в дверном проеме чей-то силуэт, она вздрогнула, однако в следующее мгновение узнала вошедшего. Это был Арни, очертания фигуры которого ей были известны более чем хорошо. Еще бы, ведь его тело она изучила, наверное, лучше, чем собственное!
На Арни ей всегда было приятно смотреть. Впрочем, это неправильное слово, потому что она не просто смотрела, а откровенно любовалась великолепной фигурой своего мужа и возлюбленного.
В течение всего непродолжительного периода, пока длился их брак, Люччи не переставала спрашивать себя: не снится ли ей все это? Действительно ли этот необыкновенный мужчина ее супруг? Возможно — и даже скорее всего, — она была необъективна в оценке Арни, однако он казался ей во всех смыслах удивительным и неповторимым.
Ах какое сказочное было время: Арни принадлежал ей, она — ему…
А разница в возрасте не только не была помехой их отношениям, но, напротив, придавала им некую изюминку.
Они вообще были очень разными. Арни — состоявшийся, преуспевающий человек, творческая личность. Люччи — молоденькая студентка, не уверенная в себе, или, вернее, в вопросах, относящихся к интимной стороне жизни. Внешне тоже не наблюдалось никакой схожести, скорее речь можно было вести о противоположности: Арни — светловолосый, голубоглазый, с классически правильными чертами лица, Люччи — смуглая, кареглазая, с блестящими темными локонами.
Но, наверное, именно в такой женщине и нуждался известный воротила в сфере рекламного бизнеса Арнольд Кауфман — в юной, свежей, искренней и робкой в чувственных проявлениях. А Люччи, в свою очередь, требовался такой мужчина — умудренный опытом в интимной сфере, умелый, способный многому научить.
Боже мой, ну почему с нами случилась та гнусная история? — с горечью подумала Люччи, наблюдая за приближающимся мужем, звуки шагов которого гасил толстый ковер. Почему мы должны были стать жертвами капризной и эгоистичной женщины? А может, дело не в ней, а в нас самих? — тут же возразила она себе.
На миг замерев, Люччи подумала, что стоит запомнить эту мысль, в ней как будто просматривается зерно истины. Возможно, впоследствии подобное соображение поможет по-новому взглянуть на события четырехлетней давности.
— Есть известия? — негромко спросила она. Арни застыл в неудобной, слегка согбенной позе, потом выпрямился.
— Ты не спишь?
Люччи повыше натянула одеяло.
— Не могу уснуть.
— Понимаю, — сказал он. — Думаешь об Элси?
— Конечно, — просто ответила она. — Но ты не ответил на мой вопрос.
— Известия? Нет, пока тихо.
Люччи опустила ресницы и помассировала кончиками пальцев ноющие от беспрерывного напряжения виски.
— Элси такая впечатлительная… Может расплакаться, если на нее мрачно взглянет какой-нибудь посторонний человек. А сейчас в ее окружении нет ни единого знакомого лица! — Голос Люччи задрожал. — Эти выродки… Боюсь, они на все способны. — Она перевела взгляд на Арни. — Ты не представляешь, как мне страшно!
— Напрасно ты так думаешь. Я не бесчувственная колода.
Она приподнялась на локте.
— Как по-твоему, этот Шон Уотер способен причинить ребенку… боль? — Перед последним словом Люччи вынуждена была сделать паузу, потому что к ее горлу подкатил ком.
Прежде чем ответить, Арни задумался. Потом произнес, как показалось Люччи, недостаточно уверенно:
— Нет. Мои люди характеризуют его как человека умного и решительного. Склонности к излишнему насилию за ним не наблюдалось. Так что постарайся успокоиться, Элси будет цела и невредима. — Но так как Люччи продолжала тревожно смотреть на него, он добавил: — В конце концов… хм… похитителям попросту невыгодно причинять вред твоей малышке.
— Почему? — быстро спросила она.
— Ну… они ведь желают получить выкуп, — сказал Арни, отводя взгляд.
С губ Люччи слетел прерывистый вздох.
— Тогда мне непонятно, почему эти люди так долго не звонят. Почему они тянут время?
Арни мрачно усмехнулся.
— Играют у нас на нервах. Задумали измотать нас, уничтожить морально, чтобы потом проще было диктовать условия. По их мнению, после столь длительного периода неизвестности я готов буду выплатить любую сумму.
Люччи в упор смотрела на него. Ее карие глаза казались черными, возможно из-за залегших под ними теней.
— И ты выплатишь? — прошептала она и, затаив дыхание, стала ждать ответа.
— Мы ведь уже обсудили это, — ворчливо произнес Арни. — Я сказал, что заплачу, и сделаю это. Кроме того, я пообещал вернуть тебе твою дочь живой и невредимой и намерен осуществить и это намерение. Почему ты мне не веришь? По-моему, из нас двоих именно я никогда не опускался до обмана.
Намек был более чем прозрачен, однако Люччи вовсе не собиралась сейчас обмениваться колкостями.
— Прости, я просто так нервничаю… — На ее ресницах дрожали слезы. Еще мгновение — и одна поползла по щеке. Люччи поспешно смахнула ее, однако по другой щеке уже катилась другая. Отчаявшись справиться с собой, она шмыгнула носом и позволила влаге капнуть на одеяло.
Наблюдавший за ней Арни молча вынул из кармана носовой платок, подал ей, а сам присел на край кровати. Пока Люччи промокала слезы, он молчал, но когда с этим было покончено, заметил:
— Ты вконец измучилась. Все-таки тебе нужно попытаться уснуть.
— Ты прав, и я пыталась, но у меня ничего не получается. Столько мыслей в голове…
— Дать тебе снотворное?
— Нет, спасибо. От него утром тяжелая голова.
— Как знаешь, — сказал Арни, расстегивая пуговицы на манжетах.
Люччи заметила это и слегка нахмурилась.
— Что ты собираешься делать?
— Тоже прилягу.
Ее ресницы широко распахнулись.
— Здесь?!
Он медленно повернулся к ней.
— Разумеется. Ведь я предупредил тебя, что для окружающих ты моя жена. Впрочем, формально так и есть, ты моя жена. — Он быстро разделся и лег.