— Скажи, — произнесла Люччи срывающимся от напряжения голосом, — на каких условиях была освобождена Элси? Тебе пришлось платить выкуп?
Арни захлопнул папку.
— Нет.
Услышав это, Люччи закрыла лицо руками и некоторое время сидела, покачиваясь из стороны в сторону.
— Все понятно… — слетало с ее губ. — Все понятно…
Арни внимательно наблюдал за ней, не произнося ни слова. Наконец она опустила руки.
— Признаться, я полагала, что Берта забыла о моем существовании. Все эти годы о ней ничего не было слышно. — Люччи взглянула на Арни, ожидая какой-то реакции на свои слова, однако тот лишь молча слушал ее. Тогда она процедила сквозь зубы: — Берта украла мою Элси!
Арни пошевелился в кресле.
— Послушай, это не совсем так…
— Не совсем? — с яростью крикнула она. — Не совсем? А как, наполовину? Почему Элси очутилась именно у Берты? И после всего этого ты осмеливаешься уверять меня, что твоя мать святая женщина? Да она просто монстр, если все эти годы вынашивала идею доставить мне… — Люччи хотела произнести «неприятности», но это было слишком мягкое определение для деяний Берты.
— Спасибо хоть говоришь только о себе, а не обвиняешь Берту в том, что она хотела причинить вред твоей Элси, — сдержанно заметил Арни.
Вне себя от гнева, Люччи стукнула кулаком по подлокотнику кресла.
— Если из-за того, что сделала Берта, с головы моей Элси упадет хоть волос, она пожалеет, что родилась на свет. Полиартрит покажется твоей мамочке райским блаженством по сравнению с тем, что я ей устрою!
Арни сейчас было не до веселья, однако он усмехнулся, видя такую воинственность.
— Ой как страшно! Что же ты такого сделаешь, если не секрет?
— На кусочки ее разорву! — крикнула Люччи. — И имей в виду, я говорю это серьезно!
— А, понимаю! — воскликнул он. — Если не ошибаюсь, у вас, итальянцев, это называется вендеттой, кровной местью?
Люччи презрительно прищурилась.
— Уверяю тебя, Берте будет безразлично, как это называется.
Изумленно покачав головой, Арни заметил:
— Не знал, что ты настолько кровожадна! Видно, правду говорят, что кровь не водица. Хоть ты и даже твои родители американского происхождения, а все-таки среда, традиции и…
Да уж не чета твоей педантичной мамаше, — перебила его Люччи. — А вот с тобой мы в чем-то похожи. Ты недавно обмолвился, что я принадлежу тебе и что ты не отдашь меня никому, если даже самому тебе не будет от меня никакого проку. Так вот, дорогой, я не менее крепко держу то, что принадлежит мне по праву! И ни Берта, ни какая-либо другая подобная ей… — Люччи вовремя прикусила язык, заметив во взгляде Арни ледяной блеск, но вовсе не от страха. После того, что с ней сделали в этой семейке, она больше не боялась никого и ничего. Однако Элси все еще находилась не с ней, поэтому вызывать гнев Арни было безрассудно.
— Молодец, что вовремя замолчала, — сухо произнес он. — Иначе мне очень трудно было бы продолжать разговор. Отзываться в подобном тоне о Берте я не позволю никому, а тем более тебе. Это моя мать, так что будь любезна выбирать выражения.
Она махнула рукой.
— Успокойся, не собираюсь я говорить всего, что думаю. Тем более тебе, — произнесла Люччи его же словами. — Вот если бы здесь находилась сама Берта, тогда другое дело. Впрочем, все это бессмысленно. Я лишь удивляюсь, что ты защищаешь ее после всего, что она с нами сделала.
Глаза Арни метнули молнию.
— Не она, а ты, дорогая моя! Прижила ребенка с посторонним мужчиной и еще позволяешь себе… — Он не договорил, задохнувшись от гнева.
Однако на этот раз Люччи и не подумала стушеваться, ее задело за живое.
— Прижила ребенка… Выражение-то какое! Не Берте часом принадлежит? Что, неужели твое собственное? М-да… Насколько же хитра и коварна Берта, что ей удалось лишить тебя — известного своим острым умом! — элементарной способности мыслить логически. Поражаюсь, как ловко она обвела тебя вокруг пальца! И продолжает это делать…
— Ты угомонишься наконец? — гневно спросил Арни.
— А если нет, то что? Что ты сделаешь? Их разговор странным образом повернул вспять: теперь Люччи задавала почти те же вопросы, что и Арни несколькими минутами ранее.
— Что сделаю? — с угрозой произнес тот, наклоняясь к ней. — Закрою тебе рот!
— Ну испугал! К твоему сведению, я тебя не боюсь. И ничего ты со мной не сделаешь.
— А вот тут ты ошибаешься, золотце!
Не успела Люччи опомниться, как Арни рывком притянул ее к себе. В следующую минуту он действительно весьма эффективно закрыл ей рот — собственными губами.
Все это очень напоминало небезызвестные события на клумбе с тюльпанами. Люччи и тогда не могла подать голос — потому что к ее рту плотно прижимались губы «племянника» Берты. Разница заключалась лишь в том, что сейчас происходящее доставляло Люччи удовольствие. Она испытала острый импульс желания, как только язык Арни соприкоснулся с ее собственным.
Поцелуй получился долгим и обжигающим. Люччи пришлось призвать все свои силы, чтобы отодвинуть Арни. Если бы она не сделала этого, то перестала бы уважать себя.
Однако и Арни не собирался сдаваться. Он вновь попытался притянуть Люччи поближе, однако она взвизгнула, сделав вид, что его пальцы слишком больно впились в ее плечи.
— Что, не нравится? — хрипловато слетело с его губ. — Но я не виноват, ты сама вывела меня из себя.
— Я вывела! — воскликнула Люччи с деланным возмущением. Сейчас ее беспокоило, как бы Арни ненароком не заметил, что она борется с порожденным поцелуем наплывом чувственности. — По-моему, ты стал плохо контролировать себя после минувшей ночи. Набрасываешься на меня, как какой-нибудь изголодавшийся за своей конторкой клерк на долгожданный ланч… Неужели наше вчерашнее ночное приключение так живо напомнило тебе, чего ты лишился, по милости Берты выгнав меня из своей жизни?
Прежде чем ответить, Арни несколько мгновений сверлил ее взглядом.
— Не стану скрывать, наше приключение, как ты выражаешься, действительно всколыхнуло во мне приятные воспоминания. Но… почему тебе кажется, что лишь ты одна способна доставить мне… э-э… радость интимного общения?
Люччи усмехнулась.
— Намекаешь на то, что женщин вокруг много?
Он пожал плечами.
— Это и так очевидно.
Ее глаза блеснули триумфом.
— Если это настолько очевидно, то почему ты вчера шептал мне все те слова… которые я могу повторить хоть сейчас? Что только со мной одной ты можешь…
— Достаточно! — прервал ее Арни. — Не нужно мне напоминать, у меня пока неплохая память.
— Тогда объясни, почему ты все это говорил?
Повисла пауза. Люччи даже показалось, что Арни растерялся, однако спустя некоторое время он произнес:
— Мало ли какие глупости говорят мужчины женщинам, которые жаждут услышать что-нибудь приятное. Например, вчера я мог сказать, что ты самая красивая женщина на всем белом свете. И что, ты поверила бы в это?
Люччи на миг задумалась. Перед ее внутренним взором пронеслась вереница волнующих образов минувшей ночи.
— Честно?
Он вновь двинул плечом.
— А как, по-твоему? Зачем мне неискренность?
— Хорошо, скажу: в ту минуту поверила бы!
В глазах Арни промелькнуло выражение, трактовка которого была бы равнозначна фразе: «И была бы права, потому что это так и есть, ибо для меня ты первая красавица в мире!».
Впрочем, вполне допустимо, что Люччи лишь хотелось, чтобы это было так.
Вновь наступило молчание.
— А он говорил тебе такие слова? — наконец произнес Арни.
— Кто? — недоуменно сморщила она лоб. Однако в следующее мгновение все поняла. — Ах ты все о нем, о «племяннике» Берты? Что это он тебя так интересует?..
Арни мрачно усмехнулся.