Все мечты о жизни с Перси рассыплются в прах, сказало Элизе ее сердце. А рассудок убеждал, что ложь, какой бы смешной и постыдной она ни была, окажется лучше истины. Генрих мертв, на престол взойдет Ричард. Расстановка сил ощутимо изменится. Если кто-нибудь пожелает отнять у нее Монтуа, для удара сейчас самое подходящее время. Хотя ее отряд силен, всегда может найтись более сильное войско. Если тайна ее рождения раскроется, за обладание герцогством развернется кровопролитная борьба, сотни людей погибнут, дома будут сожжены, скот убит захватчиками, и жители некогда богатого герцогства перемрут от голода, едва наступит зима…
Она должна солгать.
Она должна найти способ обмануть Стеда. Он обладает силой своего пола, ей следует воспользоваться женским коварством.
Элизе часто удавалось обводить вокруг пальца своего отца, а ведь Генрих был королем. Она подчиняла Перси своей воле одной лишь нежной улыбкой, ласковым шепотом. Почему бы не испробовать подобный способ с этим рыцарем?
В самом деле, почему бы и нет?
По-видимому, это ее единственный шанс. И если все пройдет так, как она задумала, она будет свободна. А если нет… то породит странные слухи. Элиза еле заметно улыбнулась. Ложь гораздо унизительнее истины, но именно эта позорная ложь спасет ей жизнь. И если Стед пустит этот слух…
Никто не поверит ему. Ее любовь к Перси и неприступность слишком хорошо известны.
Это выход. Стоит только сыграть свою роль, не забывая о женственности…
Глава 5
Она подняла голову, но не стала сдерживать внезапную дрожь.
— Сэр Стед, после всего того, что я испытала в твоих руках, я едва ли могу довериться тебе. — Она скромно опустила ресницы и отпила еще вина. Вино было очень крепким и терпким. Элиза привыкла пить вино и эль, но такого вина она еще никогда не пробовала. Оно наполнило ее теплотой и смелостью. Элиза понимала, что смелость ей ничем не поможет, но все-таки отчаянно надеялась на успех.
На мгновение он замер, вглядываясь в отблеск огня в волнах ее волос, вслушиваясь в тихий шепот, в котором ясно различалась мольба.
— Миледи, если ты хоть как-нибудь сможешь пролить свет на это дело, сделай так.
Уловка подействовала! Подобно любому мужчине он шагнул в сторону со своего пути и пошел на поводу у притворной улыбки. Дрожь, страх и ощущение власти пронзили Элизу, и она решила играть дальше. Она встала, торопливо завернулась в одеяло, но успела проверить, что икры ее ног невинно обнажены.
— Буду рада поговорить с тобой, сэр Стед! Мне следовало сделать это с самого начала, если бы ты не был таким… жестоким.
Последнее слово было произнесено таким обиженным тоном, что Элиза была готова поверить самой себе. И хотя Стед по-прежнему стоял, заложив руки за спину и высоко приподняв бровь, она видела, как его глаза затуманились, пристально следя за ней, и этот туман, вероятно, выдавал тень его сомнения.
Он не поклонился в знак извинения, но даже его ответ Элиза приняла с благодарностью:
— Миледи, тебе прекрасно известно, почему я так вел себя.
— Ты был зол, и это… вполне понятно. — Ей пришлось повернуться, чтобы высказать столь невероятную ложь, но даже быстрый взгляд и поворот с низко опущенной головой оказались кстати.
Брайан помолчал и напомнил:
— Герцогиня, ты хотела что-то объяснить.
Элиза напряглась, готовясь к кульминации своей комедии, выпрямила спину под одеялом и вскинула голову, повернувшись к собеседнику в профиль.
— Я готова скорее испытать тысячу смертей, сэр Стед, чем открыть истинные причины моего визита в замок!
Это была правда. Она действительно скорее умерла бы, чем открыла правду. Ложь, которую она собиралась сказать, была вполне убедительной, но слухам о ней все равно никто не поверит.
Она ждала, что рыцарь поклянется хранить молчание, но он только негромко предупредил:
— Герцогиня, возможно, тебе придется умереть.
Элиза почувствовала, как рыцарь подошел ближе, но он только взял из ее рук бутыль, поставил ее на скамью, затем открыл обернутый кожей ящичек, вынутый из сундука. Услышав громкий хруст, Элиза обернулась и увидела, как Брайан кусает большое, очень спелое и сочное яблоко.
Он выжидательно смотрел на Элизу.
— Хозяева этой хижины весьма запасливы! — воскликнула она, стараясь сдержать раздражение в голосе.
— Так и есть, — любезно ответил он, обводя рукой комнату. — Как только Ричард принялся преследовать нас, мы укрылись в Шиноне. Эту хижину построили мы с Маршаллом и еще двумя рыцарями, которые погибли сегодня ночью. Здесь всегда хранятся фрукты и вино, так как длительная охота необходима, чтобы прокормить войско. К тому же в этом убежище мы могли переждать непогоду, такую, как эта буря. Хочешь яблоко?
И он бросил Элизе плод. Внезапно поняв, что от резкого движения одеяло распахнется, Элиза только улыбнулась и позволила яблоку упасть на пол.
Ей больше было нечего скрывать от этого человека. Однако она поклялась, что он никогда не прикоснется к ней вновь — без ее желания.
По-прежнему улыбаясь, она грациозно присела и подняла яблоко.
— У нас впереди вся ночь, герцогиня, — негромко напомнил ей Брайан.
Элиза обернулась к очагу с яблоком в руках. На секунду ее охватил странный жар, как будто пламя прожигало ей кожу. Языки пламени плясали, отбрасывая тени на стены хижины. Оглядев яблоко, Элиза надкусила его, по какому-то нелепому совпадению вспомнив о Библии и Еве, первой откусившей от яблока, которое стало причиной первородного греха…
Ей не следовало пить так много. Вино придало сил, но затуманило рассудок, создавая мир теней, тогда как именно сейчас Элизе была необходима убедительная игра. Она должна убедить этого человека, что хорошо знала Генриха и имела причины увезти его кольцо.
— Я была его любовницей, — внезапно произнесла она.
Она услышала изумленный вздох, сопроводивший ее заявление, а затем наступила тишина. Элизе не терпелось обернуться, увидеть, какое впечатление произвели ее слова, но она понимала: стоит изменить свою позу, и стыдливое признание потеряет силу.
— Любовницей!
Это слово прозвучало, как порыв ветра.