Лепов нравился Журову, а теперь он и вовсе проникся к нему уважением.
— Это я так, Леша, не подумав, обиделся. Порученное дело надо выполнять. — И, уже обращаясь ко всем, произнес: — Товарищи, прошу доложить, какие у кого есть запасы. Впредь будете получать питание строго по норме. Особенно спирт.
— Вот это по-военному, — улыбнулся Шуханов. — Все слышали? Действуйте, товарищ Журов.
Оставшиеся продукты интендант взял на строгий учет.
Тринадцать бойцов в маскировочных костюмах с рюкзаками и автоматами шагали по лесу. Первую тяжелую лыжню прокладывали по очереди.
Населенные пункты по-прежнему обходили. Туда проникали только разведчики… Когда до Масляной горы остались считанные километры, всем стало как-то легче. Уж слишком большие надежды возлагали на деревеньку, о которой несколько дней назад никто, кроме Лепова, и не слыхал…
Отправляясь в очередную разведку, Алексей просто, даже очень обыденно сказал:
— Иду в Масляную гору.
— Давай, дорогой, топай, — тоже просто и тепло отозвался Журов.
Ох, если бы товарищи знали, что творилось на душе у Алексея! Тогда бы поняли, как этот смелый, иногда отчаянно бесшабашный моряк, волновался и переживал!..
Лепов и Веселов размашисто шагали по глубокому снегу.
Разведчику во время боевого задания не положено думать о постороннем: он любой ценой обязан добыть нужные сведения. Все это Лепов знает. Но что поделаешь, если в голову лезут всякие несерьезные мысли. «Надо сосредоточиться на самом главном, — решает Алексей. — К кому лучше всего пойти? К председателю колхоза Нестерову? Павел Степанович поможет установить связь с партизанами. А может, лучше к Чащиным? К дому Нестерова пробираться опаснее, придется делать большой крюк, идти к озеру и, прячась в ивовых зарослях, ползти к деревне огородами. На это уйдет час, а то и больше. Двор Чащиных ближе к лесу и проникнуть к нему легче. С Тосей встречусь…» И снова полезли в голову воспоминания: припомнились танцы около качелей на берегу тихого Черного озера, прогулки по лесу, старая сосна, около которой целовались… Кольнула другая тревожная мысль: «А вдруг никого нет в деревне?.. Чепуха! Кто-то должен остаться».
— Пожалуй, пойду к Чащиным: риску меньше.
Веселов согласился с Леповым.
Они находились у самой деревни. Оба похожи на снежные комы — белые лыжи, валенки, брюки, халаты, капюшоны, только лица не закрыты. Зорко всматриваются в сероватые деревенские постройки. Показывая рукой избу, на которой виднеется флаг, Лепов тревожно произнес:
— Плохи наши дела, Яша, Флаг-то немецкий…
Постояли молча.
Но что это? Деревня будто поредела, домов стало меньше. Там вон должна стоять изба председателя колхоза Нестерова. Лепов помнит ее — обшита тесом, выкрашенным в желтый цвет, с белыми окнами, большим крыльцом. Где же она? Сожжена?
Послышались звуки губной гармошки, стук топора.
Алексей нащупал руку Веселова и крепко сжал:
— Пойду я, мичман. Сверим время. Жди час. Добавишь еще пятнадцать минут для надежности и возвращайся. Уходите без меня. Все, Яша, я пошел.
Тося Чащина колола дрова. На ней овчинная шубейка с белой меховой оторочкой, на ногах — катанки. Нос покраснел от мороза, а глаза с длинными ресницами суровые…
Много дней прошло с той памятной ночи, когда гитлеровцы повесили колхозных активистов — Нестерова, его дочь Веру и Плетнева, а через два дня партизаны казнили трех предателей. Фашисты в Масляной горе появлялись и уходили, оставляя после себя кровавые следы… Увезли девушек в Германию. Тося едва избежала горькой участи… Подняв над головой тяжелый колун, она будто замерла. В бывшем правлении колхоза кто-то играет на губной гармошке и поет. «Пойте, пойте, стервятники, потом плакать будете». Она со всей силой опустила колун, и полено разлетелось. «Вот так бы по вашим головам стукнуть!». Выпрямилась, поставила на-попа березовый кляч, провела через его сердцевину тупым лезвием, как это делал отец, взметнула колун высоко над головой и, крякнув, ударила. Две плахи полетели в снег. «Подпустить бы вам красного петуха, небось, всполошились бы. Вшивые вороны! Баню им топи! Ишь чего захотели!? А я не желаю! И не буду!.. — Смахнула варежкой выступившие на лбу капельки пота. — Объявления расклеили, обещают большие награды за Карпова, Волкова и Оленева… Ждите, на тарелочке доставят. Убегу к Карпову! Эх, найти бы их! Наверно и батя с ними».