Одним из средств эстетического развития Евсеев считал экскурсии. Он тщательно готовился к каждой из них, проводил с учениками предварительные беседы о тех местах, которые они намеревались посетить. После осмотра достопримечательностей устраивался обмен мнениями. Ученики делали подробные записи об экскурсиях. Такие записи вошли в систему.
Позднее в юношеском дневнике Сергей записал: «Был в Михайловском и Тригорском, у истоков пушкинской лиры. Пушкин стал мне родным, это не Гете и Шекспир, это дорогой Александр Сергеевич. Знаю, что все преувеличено, но Пушкина люблю, его фразы стали законом. Кругом обычная чепуха... и рядом святая святых русской красоты и духа — Пушкин».
Он восклицает: «Для меня Пушкин — вечная надежда. «Когда я буду погибать», я, быть может, одной рукой схвачусь за евангелие, другой, несомненно, за творения Пушкина»...
Евсеев устраивал в училище вечера, где его молодые друзья выступали с рассказами об экскурсиях с показом фотографических снимков. Особенно запомнилась Сергею большая выставка в актовом зале училища, посвященная В. А. Жуковскому и Н. В. Гоголю, которую И. Е. Евсеев устроил с помощью директора училища Константина Николаевича Козырева (Сергей учился тогда в первом классе). Выставка получила общемосковское звучание, а десятилетний Вавилов написал тогда свой первый литературный труд под названием «Впечатления от выставки», пестревший фразами типа: «Картина произвела благоприятное впечатление».
Иван Евсеевич ездил с учениками в Петербург, Киев, Кострому, Новгород, Саратов, Ярославль, в Крым, водил их по музеям и выставкам Москвы, сопровождая эти походы увлекательными пояснениями.
Одноклассник Сергея Вавилова Борис Михайлович Себенцев впоследствии писал: «Живо представляю в своих воспоминаниях юного, молодого и зрелого Сережу. Вот он в актовом зале Усачева-Черняевского института[1] читает доклад-лекцию о киевском Владимирском соборе (после нашей экскурсии в седьмом или восьмом классе). Так проникновенно-художественно дает образ васнецовской Богоматери, что «туманная картина» ярко оживает в представлении слушателей».
Усилия Ивана Евсеевича Евсеева не пропали даром. «Каждого ученика он знал доподлинно, — вспоминал Сергей Иванович, — и вложил многим в душу то, что они и теперь, в 60 лет, отчетливо помнят (многие мне об этом говорили)». Сам Сергей Иванович поражал окружающих глубиной познаний в области живописи и архитектуры. Нет сомнения в том, что основы интереса и любви к искусству были заложены самоотверженным школьным учителем.
Большое влияние на формирование мировоззрения Сергея Ивановича оказала работа Владимира Ильича Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которую юный Вавилов с карандашом в руках изучил в 1909 году по первому изданию, выпущенному под псевдонимом В. Ильин. По-видимому, знакомство с этим произведением усилило живой интерес Сергея к философским проблемам естествознания, не оставлявший его на протяжении всей жизни.
В двенадцать лет у Сергея пробудилась страсть к собиранию редких книг, а несколько позже — к коллекционированию трудов классиков естествознания. Он становится постоянным посетителем букинистических лавок и книжных россыпей у китайгородской стены, на Сухаревке (ныне Колхозная площадь) и на Моховой (ныне проспект Маркса), где среди груд макулатуры иногда удавалось раскопать редчайшие издания. Так, он выискал и приобрел книжку Отто фон Герике «Experimenta nova...» с описанием экспериментов со знаменитыми магдебургскими полушариями, а также одну из работ Майкла Фарадея с автографом автора.
Любовь к книгам осталась на всю жизнь. Сергей Иванович собрал уникальную библиотеку, насчитывающую около тридцати семи тысяч томов. Тут были и обширнейшая Пушкиниана, и полные собрания сочинений Фета и Тютчева, и разных лет бесчисленные издания «Фауста» Гете. В библиотеке Сергея Ивановича особенно много книг по истории естествознания, среди которых немало редчайших изданий, начиная с XVI века. Приобретенные книги Сергей Иванович внимательно изучал. Юношеская любовь к старым изданиям вылилась в глубокий интерес к истории науки.
Когда Сергею исполнилось девятнадцать лет, он сделал в дневнике попытку самоанализа, полностью воспроизведенную в его воспоминаниях: «До десяти лет, до поступления в школу, был я ребенком трусливым, одиноким, мистиком, мечтателем. До пятнадцати лет был... опять мистиком, мечтавшим об алхимии, чудесах, колдунах, любящим играть в магию, много и без толку читавшим и глубоко верующим. С. 1905 года я стал себя понимать, сначала грубо и странно; пытался сделаться поэтом, философом, миросозерцателем и стал выделяться среди других. Я узнал, точнее, перечувствовал и пессимизм, и оптимизм, и радость, и отчаяние, и «научную религию». Моим первым учителем была книга Мечникова, но я никогда не интересовался чужой современной жизнью, хотя кругом все кипело».
1
Институт Усачева-Черняевского — высшее женское учебное заведение, созданное на частные средства.