— У тебя ведь есть брат, Сильвия?
Вот так просто перешел на «ты». Действительно, немного странно поддерживать церемонии, находясь так близко, держась за руки. Однако, я такого перехода еще стеснялась.
— Да, есть, только он далеко от меня сейчас. Луис… Я вас так понимаю, Рэймонд, потому что мне очень не хватает его. Не знаю, чем я его обидела или разозлила, но он больше не хочет со мной общаться. Что-то сломалось между нами, после… несчастья, которое произошло со мной. Мы были детьми, но что-то изменилось…
Я говорила и не замечала уже, как по щекам текут слезы.
— Сильвия, расскажи, как это случилось…
И я рассказала. Впервые в жизни. Я ведь даже маме не рассказывала, чтобы не пугать. А тут словно плотину прорвало. А перед глазами стоял жуткий ребенок-змеевик. Та ситуация казалась намного страшнее именно потому, что все случилось из-за ребенка, невинного существа, за личиной которого скрывалась настоящая опасность. Я говорила, говорила, обливаясь слезами, рассказывала, как люди стали относиться ко мне, как сторонились и бросались обидными словами… А потом обнаружила, что Рэй сидит со мной рядом, приобняв, гладит по спине.
— Не плачь, Сильвия, прошу. Это все неправда. Предрассудки, суеверия… Ты не бездушная! Ты не можешь быть такой! Я ведь вижу, как ты относишься к Лиззи, как искренне улыбаешься… У тебя есть душа, Сильвия, и она прекрасна.
Я замерла, глядя в его глаза, которые сейчас казались мне двумя драгоценными камнями. Их блеск завораживал, утягивал куда-то в глубину. И я представила, что видит он. Страшные, нечеловеческие глаза… Я отвернулась.
— Иногда мне кажется, что во мне исчезло все хорошее. Я не могу больше радоваться по-настоящему, не могу получать от жизни удовольствие…
— Может быть, просто было мало поводов для радости?
Я несмело посмотрела на Рэя. Он улыбался, и мне тоже захотелось улыбнуться.
— Знаешь, Лиззи, мне кажется, тебе нужно сделать первый шаг, самой разорвать этот круг. Напиши брату письмо, расскажи о своей жизни, как скучаешь по нему. Уверен, его сердце растает.
Проводив Рэймонда на службу, я решилась. Достала лист бумаги и принялась писать письмо Луису. Сначала, подбирать слова было трудно, но потом все пошло само собой. Лиззи, притихнув, сидела рядышком, наблюдала со мной.
— Лиззи, помнишь, ты что-то говорила ночью? — спросила я, упаковывая письмо.
Девочка покачала головой.
— Милая, ты ведь можешь, я уверена, — вкрадчиво попросила я. — Постарайся… Скажи… Лиззи… Ну, повтори!
Лиззи молча отвернулась и достала из шкафа мой плащ. Ладно, не все сразу. Я вздохнула и стала одевать ее, чтобы пойти отправить письмо Луису. На улице я показывала Лиззи животных, птичек, растения, и спрашивала, что это такое. Девочка лишь улыбалась, глядя меня, и молчала. Мне даже подумалось на мгновенье, что она делает это специально. Но подозревать в обмане маленького ребенка было глупо, и я убедила себя, что однажды все-таки смогу помочь Лиззи снова начать говорить.
Когда приготовили ужин, Лиззи вновь потащила меня в комнату, полную нарядов. Мне не хотелось находиться там, но я все-таки согласилась, потому что надеялась, что там, где много воспоминаний о матери, Лиззи, возможно, начнет все же говорить.
Девочка жестом показала мне встать посреди комнаты, а сама полезла в шкаф, достав темно-бордовое платье из мягкого бархата, расшитое бисером, со скромным вырезом и пышными рукавами. Подняв его на вытянутых ручках, Лиззи запрыгала от нетерпения. Все-таки хочет нарядить меня, как не отпирайся. Да и, если честно, мне и самой захотелось примерить такую красоту.
Облачившись в платье, повернулась к ребенку. Лиззи радостно захлопала в ладоши и подтолкнула меня к кровати. Я послушно села. Девочка достала из ящика туалетного стола серебряный гребень и заколку, усыпанную разноцветными камнями. Она залезла ножками на кровать и принялась разматывать мой палантин. Я сначала хотела остановить ее по привычке, но потом передумала. Пусть ребенок развлекается.
Лиззи отбросила палантин, расплела мою длинную седую косу и принялась расчесывать волосы. Потом подняла их наверх и закрепила заколкой. Спрыгнув на пол, полюбовалась работой и снова похлопала в ладоши. Потом открыла дверцу шкафа с зеркалом во весь рост, предлагая мне посмотреться.
Вообще-то я не люблю зеркала, но сейчас мне стала любопытно. Я с опасением взглянула в зеркало и замерла от удивления и восхищения. Темно-бордовое платье удивительным образом сочеталось с глазами, а седые волосы, собранные в высокую прическу, пусть неумелую и неаккуратную, придавили мне необычный, но завораживающий вид. Я почему-то напоминала сама себе сказочное волшебное существо, вовсе не отталкивающее и проклятое, а прекрасное, притягательное…