Однажды Лиззи затеяла под вечер игру в догонялки. Принялась бегать по залу, хохоча и хлопая в ладоши. Благо комната позволяла, места много. Я притворялась, естественно, что никак не могу ее догнать. Так мы гонялись по кругу, пока не пришел Рэймонд. Так получилось, что я запнулась за одну из игрушек, которые Лиззи без конца разбрасывала по всему дому. Не пойму, как я раньше ее не заметила… Запнулась и чуть не шлепнулась на пол, но Рэй успел меня подхватить. Его руки обвились вокруг моей талии, а глаза оказались очень близко. Я вдохнула мужской запах, и у меня закружилась голова. Запах табака, легкого парфюма и еще чего-то едва уловимого, терпкого. Впервые со мной такое случилось. Я не позволяла Майклу дотрагиваться до меня, но сейчас вдруг осознала, как же это приятно — близость мужчины.
— Простите, я случайно, — принялась извиняться я, ведь люди обычно старались держаться от меня подальше.
— Прекрати уже мне выкать, — услышала я его голос слишком близко, мягко отстранилась, подняла злосчастную игрушку.
Лиззи смотрела на нас во все глаза, загадочно улыбаясь. Будто сама специально все устроила.
А поздно вечером Рэй снова куда-то уехал, ничего не объяснив. Я пыталась убедить себя, что его просто могли вызвать на службу, тем более так уже бывало. Но внутренний голос упорно твердил, что мужчина отправился к любовнице. Это было бы совершенно естественно. Он ведь молод, красив, холост. А я… всего лишь домработница и няня его племянницы. Всего лишь обслуга, кем и была всю жизнь, и буду наверняка.
И почему я снова плачу, ну почему? Ведь все нормально в моей жизни, в кои-то веки! Никто меня не обижает, не унижает, ну что еще нужно? Оказалось, все-таки нужно… Пусть я и утратила нечто важное в себе, но все-таки осталась женщиной, желающей мужского тепла.
Лиззи снова достала маленький вышитый платочек и принялась вытирать мне слезы, на этот раз приговаривая:
— Уходите, слезки, мы не будем плакать. И с красивых глазок вам не надо капать…
— Откуда ты знаешь такой стишок, милая? — спросила я, попытавшись улыбнуться.
— Мне мама так говорила, когда я плакала. Но ведь я теперь уже большая, не плачу. А вот она плакала, как ты…
Я замерла, завороженная очередной вспышкой детских воспоминаний.
— Я ей рассказывала стишок, вытирала слезки, и все проходило, — рассказывала Лиззи, баюкая свою куклу.
— А почему мама плакала? — осторожно спросила я.
Но Лиззи отвернулась и принялась укладывать куклу в игрушечную кроватку.
А ночью мне приснился странный сон. Я снова увидела призрак Джулии. Он настойчиво звала меня за собой, говорила, что покажет нечто важное. Я отчетливо слышала ее голос, мелодичный, завораживающий. Я накинула теплый халат, надела домашние туфли и пошла за фантомом по коридорам дома прямо к выходу. Не обращая внимания на мороз, брела прямо по снегу в сад, следуя за призраком, который время от времени махал мне рукой. Джулия привела меня к загадочной розе, которая светилась в темноте. Будто повинуясь чьему-то приказу, я безжалостно выдернула розу и принялась рыть руками землю. Несмотря на холод, это оказалось несложно. Разрыв землю, увидела небольшой камешек, блестящий, полупрозрачный, синеватый, с острыми краями, будто осколок чего-то хрупкого…
Я проснулась, будто от толчка. Сон был такой реальный, что… Я поняла, что сжимаю что-то в руке. Лиззи боялась темноты, поэтому в комнате всю ночь горели свечи. Я увидела, что подол ночной сорочки мокрый и грязный. Руки тоже оказались испачканы землей, а в ладони я сжимала тот самый камешек из сна. Синий с голубыми прожилками. Похоже на хрусталь или что-то подобное. Значит, это был не сон?
Умывшись и переодевшись, кое-как дождалась утра. Рэй домой не вернулся, и поделиться мне было не с кем. Пока Лиззи не проснулась, оделась и побежала в сад. Роза валялась в снегу, увядшая и почерневшая. Еще раз взглянула на камень. Он был теплым, и вовсе не от тепла моей руки. Я чувствовала, что это не просто безделушка, не просто мусор, валявшийся в земле. Это все что-то значит! Это все связано с Джулией!
Когда Лиззи проснулась, переделала все утренние процедуры и позавтракала, я показала ей загадочный камешек.